Андрей — крупный, но того странного, массивного и мягкого
типа людей, которых легко представить в массивном кресле или за трибуной перед
притихшей аудиторией, но совершенно невозможно вообразить за штурвалом или с
отбойным молотком. А ещё он поразительно легко внушает доверие и уважение —
первыми же словами, негромким и уверенным голосом.
— Проходи, — предложил я. — Так ты один?
— Мои ребята задерживаются. — Андрей сделал странный жест,
будто собирался поправить несуществующие очки. Вот из таких маленьких деталей и
складывается образ — лукавый ленинский прищур, ослепительная гагаринская
улыбка, сдержанная леоновская печаль. Каждый неординарный человек придумывает —
осознанно или нет — какую-нибудь метку: движением, мимикой, интонацией. И несёт
её как знамя собственного обаяния.
— Как конгресс? — спросила Вика, забирая у него бутылку и
цветы. — Лёня, принеси вазу, ту, высокую…
— Крайне интересно. — Недосилов стал разоблачаться. Слово
«раздеваться» к нему никак не подходило. — Витя Архонтов сделал любопытный
доклад…
Я пошёл за вазой, краем уха слушая отчёт о конгрессе.
— Марк Петровский по-прежнему развивает свою тему… боюсь, ничего
нового за прошедший год, хотя статистика собрана занятная…
Ваза была пыльная. Когда я последний раз дарил Вике цветы?
На Восьмое марта… нет, потом ещё летом… шёл из магазина, старушка продавала
гладиолусы, с дачи, по дешёвке…
— Багрянов и Богородский поработали на славу, оценить сразу
трудно, но результаты многообещающие…
Я поймал себя на том, что стою и медленно стираю пыль с
горлышка вазы. Можно гордиться бутылкой вина, поросшей пылью, но уж никак не
вазой для цветов…
— Плотников всё в своём ключе… Многие критикуют, но я считаю
перспективным это направление…
«Любопытно», «занятно», «многообещающе», «перспективно».
Профессиональная этика, сдержанная и солидная…
— Виктория, а почему ты отказалась от участия в конгрессе?
Тебе посылали приглашение?
— Теперь это уже не мой профиль, Андрюша… ты ведь знаешь. А
как твой доклад?
— Тут не мне судить…
Они вошли в гостиную, а я бросил заниматься ерундой и
двинулся с вазой в ванную.
— Какая тема?
Вика могла спрашивать сколь угодно непринуждённо. Я всё равно
чувствовал её тон, её жадный интерес. Наверное, и Андрея ей не обмануть.
— «Неомифология на примере легенды о дайверах в субкультуре
виртуального пространства». Феномен уже исследовался, но, к сожалению, слишком
некритично…
Я запнулся, но всё же вышел из комнаты. Рванул дверь ванной.
Пустил воду, сунул вазу под струю. Хрусталь звякнул, налетев на чугунный край
ванны, но устоял.
Легенды о дайверах, значит?
Выплеснув мутную воду, я заново наполнил вазу и рванулся в
комнату. Слишком поспешно, наверное, но Андрею и Вике было не до меня.
— Теперь точка поставлена?
— На данный момент — да. — Недосилов уже расположился на
диване. Ёрзал, устраиваясь поудобнее. С людьми он сживался моментально, а вот с
пространством — нет. Есть люди, которые могут, войдя в чужой дом, сразу стать
его частью, — будь то сверкающая и богатая квартира, или захламлённая комната в
коммуналке. Андрей к их числу не относился, наверное, только в своём доме он
был адекватен среде. — Я собрал весь существующий материал о так называемых
дайверах…
Сорвав целлофан, я сунул розу в воду. Вика тревожно глянула
на меня, взяла вазу. Мгновенно изменилась в лице:
— Лёня, ты что? Тут же кипяток…
Она метнулась в коридор, на ходу выдёргивая несчастный
цветок.
Я сел рядом с Андреем. Молча откупорил бутылку водки.
Вопросительно глянул на гостя.
— Если позволишь… — Недосилов открыл предусмотрительно
принесённый ликёр, что-то ирландское, сливочное. Налил мутной белой жидкости в
рюмку. — Виктория, что будешь пить?
— Поскольку у нас лишь водка, — сказала Вика, входя, — то
ликёр…
Чёрт. Забыл, что она просила взять вина или пива…
— Вика, в магазине ничего приличного не было… — пробормотал
я.
— Да ничего страшного, — ставя розу посреди стола,
отмахнулась Вика. — Андрей же догадался…
— За ваш дом, — положив себе ложку салата, сказал Недосилов.
— Наконец удалось к вам выбраться…
Мы сдвинули рюмки. Проглотив тепловатую, но не слишком
противную водку, я попытался представить следующие тосты.
За хозяйку. За хозяина. За гостя и его успешную научную
работу. За страну и народ… нет, вначале за здоровье присутствующих, потом — за
страну и народ. Потом за наш ответный визит.
Впрочем, я переоцениваю Андрея — он даже слабенького ликёра
выпьет не больше трёх-четырёх рюмок за вечер. Так что страна и народ могут быть
свободны, до них очередь не дойдёт.
— А как ваша работа? — закусывая ликёр салатом оливье,
спросил Недосилов.
Вопрос, похоже, в равной степени относился к нам обоим.
Мы с Викой переглянулись.
— Нормально, — ответила Вика. — Развитие пространственного и
образного мышления у младших школьников… я ведь тебе писала. Использование
глубины как корректирующей методики при нарушениях восприятия…
— Скоро докторская? — по-деловому осведомился Андрей.
— Ага, — легко ответила Вика.
— Позови на защиту, обязательно! И, давай, напишу хороший
отзыв.
— А если тебе не понравится? — спросила Вика.
— Как мне может не понравиться твоя работа? — удивился Недосилов.
— Я ведь знаю твой уровень! Леонид, а как у тебя дела?
— Работаю в крупной фирме Диптауна, — сказал я. — Специалист
по транспортным операциям.
Андрей кивнул.
— Грузчик, — уточнил я.
Недосилов улыбнулся. Похоже, счёл, что это сленг.
— Андрей, так расскажи, что там с дайверами? — спросил я. —
Существуют они или нет?
Психолог наконец-то устроился удобно, обжился на диване.
Вздохнул:
— Понимаешь, Леонид, исходя из картины мира, как
совокупности базовых представлений общества и сопутствующих субкультур
множества социальных микросред, существует абсолютно всё. Реальность Кащея
Бессмертного или Бабы Яги тоже нельзя подвергать сомнению — если рассматривать
эти фигуры в контексте конкретной исторической и культурной обстановки. Что
такое на самом деле мифология? Внесение в мир недостающих компонентов, оживших
в человеческом сознании, но не имеющихся в материальной реальности. Согласен?
