Ей хотелось этого. Не только ради Фасолинки. Судя по тому, как она смотрела на него, часть Гвен мечтала быть с ним. Кудрявые детишки снова ворвались в его мысли. Неожиданно он почувствовал себя виноватым.
– Не совсем так. Дети не пугают меня. Я лишь думаю, что им не место в семье без любви. А раз я не верю в любовь, дети отпадают сами собой.
– Поэтому ты чуть не проглотил язык, когда увидел, что я беременна?
Алекс клялся себе, что никогда не скажет этого вслух, но слова рвались из его груди. Может, произнеси он их, эмоции поутихнут, а не будут отравлять его изнутри.
– Наоборот. То есть это была дикая смесь удивления, страха и гнева, потому что я думал, что ты скрыла это от меня. Но часть меня…
Гвен прижалась к нему, и ее глаза расширились от ожидания.
– Да?
Ее волнение остановило его. Сказать Гвен всю правду – значит дать возможность тому, чего не может быть. Идея стать отцом интриговала его лишь потому, что сработали его инстинкты. Древняя природа пещерного человека. Он никогда не женится и не заведет детей. И он не передумает. Нечестно растить в Гвен надежду. Все, что он делал для нее после поездки в Хэмптонс, – нечестно. Пора остановиться, пока он не сделал хуже.
Вдалеке раздался хлопок, и они повернулись в ту сторону, чтобы увидеть сноп белых искр, падающих в море, а затем красных и зеленых. Начался фейерверк, освещавший ночное небо яркими цветными бликами. Красиво и вовремя.
Алекс покачал головой и посмотрел на Гвен.
– Эдриен права, – сказал он и отпустил ее, делая шаг назад. – Не влюбляйся в меня.
С этими словами он отвернулся и исчез в темноте.
Глава 9
Спустя час ожидания Гвен поняла, что Алекс не придет. Она ошиблась, думая, что их разговор – шаг вперед. Он открылся ей, разделив с ней свое прошлое и чувства. Но затем он исчез, и они больше не разговаривали. Алекс не просто ушел от неприятного разговора. Он ушел от нее.
Гвен не знала, что с ним происходит, но она смогла заглянуть под его учтивую, обольстительную маску. Он явно не собирался позволять кому-либо, особенно женщине, эмоциональной близости с ним.
И Гвен понимала его, ведь она сама поступала так же.
Она отрабатывала долгие смены в клинике и спала большую часть свободного времени. Она любила свою работу, но времени на себя почти не оставалось. У Гвен были друзья, но даже им не позволялось быть рядом. Их было так же много, как в социальных сетях, и они вряд ли бы пришли на помощь в нужный момент. Когда она забеременела, большинство перестали с ней общаться.
Только Эдриен знала и понимала Гвен. Они обе знали, каково это – оказаться на дне жизни. Эдриен пыталась хоть как-то вытащить Гвен из ее ракушки. Отказавшись от мужчин, Гвен обрела время на походы в театр, музеи. Она даже приехала в Хэмптонс, чтобы отдохнуть с людьми, которых почти не знала.
Когда появился Алекс и предложил ей немного поразвлечься, она засомневалась. Она поддалась на уговоры ради нескольких дней ни к чему не обязывающего удовольствия. И вот результат: она лежит одна в постели, потому что кто-то борется с нравственной дилеммой. Гвен не была готова к такому завершению. Их отношения обречены на провал, но это время пока не наступило. Он ей должен еще две ночи.
Гвен откинула одеяло, встала и вышла из комнаты. Она поднялась по лестнице в спальню Алекса и вошла внутрь без стука.
Алекс сидел на кровати в трусах и очках. На коленях у него лежал ноутбук с какой-то схемой на экране. Работа. Он удивленно взглянул на Гвен, но не пошевелился и не попросил ее уйти. Гвен знала, что он не попросит.
Она закрыла за собой дверь и раздраженно уперла руки в бедра.
– Что ты делаешь?
Алекс снял очки:
– Просматриваю окончательный дизайн-проект здания в Нью-Орлеане.
– Это лучше, чем заниматься любовью со мной?
– Нет.
Гвен приблизилась к нему, забралась на кровать и легла рядом. Без спроса она сгребла его бумаги и шлепнула их на прикроватный столик.
– Тогда почему последний час я провела одна в своей постели?
– Потому что я передумал. Я достаточно давил на тебя, чтобы ты согласилась на интрижку, но теперь я думаю, это плохая идея. У тебя был тот взгляд… Я видел его прежде. Так что я решил отступить, пока дело не зашло слишком далеко. Я не хочу тебя ранить.
Слушая его, Гвен села на Алекса верхом и оперлась руками на изголовье кровати, будто собираясь поцеловать его, но замерла в нескольких дюймах от его лица.
– Поскольку ты ни разу не спросил, что я думаю об этом, то я скажу – все это ерунда.
Глаза Алекса выдавали его удивление, все его тело напряглось, но у него не было выхода, не скинет же он с себя беременную женщину.
Гвен не стала дожидаться его ответа.
– Думаю, это ты боишься, что тебя ранят. – Она прижала ладонь к его груди, чувствуя быстрые и неровные удары сердца. – Ты придумал эту историю о моих чувствах, чтобы сбежать, пока отношения не стали серьезными.
– Гвен…
– Нет. Я не хочу это слышать. У тебя не получится оттолкнуть меня, как остальных женщин. Не сегодня. Ты должен мне две ночи, и я жду их.
Алекс тяжело сглотнул. Пару секунд он молча рассматривал Гвен.
Ей же эти секунды показались вечностью. Она затаила дыхание. Она не привыкла так агрессивно общаться с мужчинами. Но ей нечего было терять.
Алекс приподнялся на подушках, приблизившись к лицу Гвен. В его глазах сверкал то ли гнев, то ли вызов. Его руки заскользили по ее телу. Он прижал Гвен к себе. Все ее тело задрожало в предвкушении.
Алекс лишь дразнил ее, наказывая за резкость. Гвен начала медленно водить бедрами по кругу, прижимаясь к его возбужденному телу. Из губ Алекса раздался стон, и он сжал руками ее бедра.
– Ты все еще хочешь, чтобы я ушла к себе? – спросила она, продолжая сладостное мучение.
Алекс приподнял ее майку, и Гвен помогла ему снять ее. Его взгляд изучал каждый дюйм ее тела от пышных грудей до округлого живота.
С самодовольной ухмылкой он произнес:
– К сожалению, ты не сможешь уйти без одежды.
Гвен надоело терпеть, и она поцеловала его. Их губы встретились в сильном и страстном поцелуе. Гвен отдалась ощущениям, позволяя страсти овладеть ею.
Руки Алекса скользили по ее телу в спешке, будто он боялся не успеть коснуться ее. Когда они оторвались друг от друга, Гвен глубоко вздохнула.
Алекс коснулся губами ее груди, чувствуя, как напряглись ее соски, дразня их языком.
Желание пронзило Гвен. Ей хотелось по-настоящему овладеть Алексом. Жар его возбужденной плоти становился все сильнее.
– Я хочу тебя, Алекс, – прошептала она, зарывшись лицом в его волосы.
