– У нас есть огонь! – воскликнул редактор, кажется, Джек.
Эдриен направилась в дом.
– Пойду приготовлю мясо, – сказала она, улыбаясь.
Сабина, девушка с сиреневыми волосами, быстро заскучала и, придя в тень, села рядом с Гвен. Они не очень много говорили до этого. Гвен была уверена, что Сабина девушка неплохая, – Эдриен разбиралась в людях, – но она совсем не знала, что с ней обсуждать.
– Когда тебе рожать? – спросила Сабина и сделала глоток пива.
– В середине октября, – ответила Гвен, хотя, глядя на девушку, она подумала, что этот день не наступит никогда.
Из всех перемен в образе жизни сложнее всего было отказаться от пива. Она пила немного, но было что-то успокаивающее в том, чтобы открыть холодную банку, сесть на диван и пару часов посмотреть реалити-шоу.
– Моему сыну в октябре будет два, так что я понимаю, каково тебе сейчас. Ты уже знаешь, кто у тебя будет?
Гвен постаралась не выглядеть слишком удивленной. У Сабины есть ребенок? Представить себе собственную мать с сиреневыми волосами она не смогла.
– Девочка. На прошлой неделе я сделала ультразвук.
Сьюзен и Роберт были в восторге. С кушетки Гвен мало что могла рассмотреть на размытом изображении, но она пыталась не разочаровываться. В конце концов, это их ребенок, а не ее. Они дали ей копию ультразвукового снимка.
К сожалению, когда он ей понадобился, он лежал в ее сумке в спальне.
– Ты уже подобрала имя?
Чем явнее становилась беременность Гвен, тем с большим количеством вопросов ей приходилось сталкиваться. Когда никто не замечал, что она в положении, было проще.
– Нет. Вообще я суррогатная мать, поэтому теоретически не мне выбирать ребенку имя. Думаю, родители остановились на Кэролин Джой или Эбигейл Роуз. Каждый раз, когда мы разговариваем, они придумывают новое имя. Я зову ее просто Фасолинка, потому что на первой эхограмме она была на нее похожа.
Пока Гвен говорила, глаза Сабины делались все шире и шире. Подробности явно сбили ее с толку.
– Суррогатная мать? Ух ты. Не уверена, что пошла бы на такое когда-нибудь.
– Почему?
– Беременность сильно меняет твою жизнь. Независимо от того, твой это ребенок или нет, ты будешь с ним связана. Пройти все эти месяцы с малышом внутри тебя и потом отдать его… Я бы просто не смогла.
Гвен не хотелось сердиться на Сабину. Она ведь не представляла, как слова повлияют на Гвен. Но она попала в точку. Гвен никогда не хотела иметь семью. Мать отталкивала ее от себя, когда в ее жизни появлялся новый мужчина. Гвен не хотелось так же поступать со своим ребенком. Родить ребенка для кого-то стало бы незабываемым опытом.
Она ни разу не подумала о том, что сама формирует эмоциональную связь с чужим ребенком. Но Сабина права. Гвен недооценила того, что значит вынашивать в себе новую жизнь. Когда она ощутила первый толчок в животе, Фасолинка стала для нее живым существом. Когда Гвен оставалась одна, она разговаривала с ней. Молчаливое дитя стало ее главным компаньоном, когда толпа друзей даже не знали, как себя вести с ней теперь.
Гвен не осознавала этого, но она действительно была связана с ребенком. А впереди еще четыре месяца. Что будет дальше? Ей не хотелось и думать. Последнее время она и так слишком эмоциональна.
В замешательстве она отвернулась от Сабины и заметила, что на нее смотрит Алекс. Он комфортно облокотился на деревянные бортики, пока кто-то из ребят разговаривал с ним. Но Алекс не смотрел на собеседника. Он смотрел на нее. В его янтарных глазах было не только желание, которое она замечала прежде. Это было почти восхищение, хотя Гвен не понимала, почему он на нее так смотрит. Она беременна, измождена и сломлена. Никаких поводов для восхищения.
– А он привлекательный мужчина, – заявила Сабина.
Фраза изумила Гвен, и она обернулась к собеседнице. Гвен ни на что не претендовала, но мысль о Сабине и Алексе вызывала в ней легкую ревность, прогнавшую остатки замешательства. Она решила прикинуться дурочкой.
– Кто? Уэйд?
– Нет, парень, который опоздал. Алекс.
– А… – Гвен не решилась продолжать, боясь, что голос выдаст ее ревность и горечь.
– К сожалению, мне кажется, он на тебя запал.
Гвен взглянула на Алекса, но он уже отвернулся.
– С чего ты взяла?
– Потому что он постоянно смотрит на тебя.
– Может, я забавно выгляжу, – вздохнула Гвен.
– Нет, – уверенно заявила Сабина. – Пока ты не видишь, он смотрит на тебя, как на самый вкусный торт на витрине. Ему явно не терпится попробовать.
Гвен задумчиво погладила живот и покачала головой:
– Мне приятно, что ты так думаешь, но я сомневаюсь, что ему хочется попробовать этого.
Сабина хитро усмехнулась:
– Поверь, ему хочется.
– Даже если и так, моя жизнь немного усложнилась. Меня это не интересует.
Сабина рассмеялась и покачала головой:
– Вряд ли это имеет значение. Я знаю таких надменных богатых типов. Они берут то, что хотят, независимо от препятствий. На твоем месте я бы подпустила его к себе. И, кстати, если ты еще не знаешь, во втором триместре при гормональном всплеске секс может быть умопомрачительным. А в таких опытных руках, как у Алекса, эффект может быть еще лучше.
Гвен открыла рот, но так и не придумала, что сказать. Она перевела взгляд на Алекса. Он следил за ней, и теперь его очевидного оценивающего взгляда хватило, чтобы желание дрожью пробежало у нее по спине.
Она и не думала, что все еще нравится ему. Это все усложняет.
Сила воли, напомнила она себе и глубоко вдохнула, теребя свой браслет. Никаких мужчин.
Ее симпатия к нему вызвана игрой гормонов после нескольких месяцев воздержания. Она справится с этим. Не важно, чего хочет Алекс. Он не может взять и поступить по-своему.
Однако же, взглянув на Алекса, Гвен поняла, что ее воздержание подходит к ужасному и страстному концу.
Глава 3
Когда Гвен проглотила последний кусочек своего ужина, ей показалось, что она скоро лопнет. К ней вернулся аппетит, и все было таким вкусным. Она съела пожаренную на гриле куриную грудку, чизбургер и массу закусок, которые приготовила Эдриен. Она была сыта. По крайней мере, на ближайший час.
Все это время Алекс следил за ней, словно хищник, и ей стоило бы поумерить свой аппетит и элегантно откусывать маленькие кусочки, но Фасолинка все равно возьмет свое. После тяжелого первого триместра на лимонной воде и соленых крекерах голод и возможность есть могли только радовать. В отличие от лишних фунтов. Доктор сказал, что она все делает правильно, но ей трудно было перестроиться, ведь она всю жизнь следила за своим весом.
