Но главным для них все-таки оставалось всемерное поддержание на троне главного и единственного возможного этого своего концепта управления социумом. Ибо если бы произошла исторически обоснованная смена господствующего концепта, это не только заставило бы их сильнее напрячься, приспосабливаясь к ситуации, но еще и без гарантии выигрыша. Ведь, как мы знаем из истории, подобные рокировки происходили, как правило, еще и одновременно со сменой государства-лидера. А эти люди уже привыкли считать себя неизменной элитой раз и навсегда установленного государства-лидера галактики. — Тут Ирайр сделал паузу и снова окинул сидящих перед ним уже откровенно насмешливым взглядом. — И вдруг в этот отработанный механизм, исправно действующий на протяжении сотен лет, вклинились какие-то непонятные люди, каким-то образом возродившие у себя что-то вроде первого концепта…
Сначала это не вызвало у лидеров свободного мира никаких опасений, поскольку их пропаганда своей системы как предела, вершины развития, лучше которого ничего придумано быть не может, оказалась настолько эффективной, что они за столько лет даже себя сумели убедить, что это действительно так. Плюс, как подтверждение этому — несравненная военная и экономическая мощь. Но затем внезапно выяснилось, что те, кого они серьезно не принимали во внимание сумели решить ключевой вопрос эффективности первого концепта, а именно допуск к управлению объективно лучших. Причем выдвинутая в качестве приоритетной задача предельного развития способностей и возможностей граждан этого общества, на основе чего и был организован отбор лучших, привела к тому, что даже обычный рядовой гражданин выглядел развитее, талантливее, этичнее и, как ни странно, свободнее, чем представители элиты свободного и демократического общества. А уж заботливо взращиваемый в этом государстве тип простого, недалекого и в общем-то не сильно желающего развиваться, ставящего превыше всего свои специально сформированные животные желания и потребности и потому прекрасно контролируемого обычного гражданина вообще смотрелся на их фоне этаким дрессированным животным.
Казалось бы — что ж, обычное дело. Концепты вновь поменялись местами. Тем более что тем, кто собирался и дальше тешить себя иллюзиями, оставили все возможности играть в своей песочнице — все эти партии, регулярные и как бы свободные и независимые выборы, парламенты и президентов. А тем, кто действительно хотел стать лучшим, был открыт Путь, позволяющий гражданам того нового общества развиваться и действительно становиться лучшими. Этим ситуация разительно отличалась от всех предыдущих случаев воплощения первого концепта. Но нет… отдельные представители элиты бывшего государства-лидера решили, что то, что произошло с ними, — несправедливо и неправильно. Ведь у них не только отняли возможность привычно «оседлать» новую волну изменений и перескочить в следующую партию, лигу или альянс, никак не изменившись ни по сути, ни по возможностям. Поэтому они, воздев на свои знамена уже давно набившие оскомину лозунги о свободе и демократии, пошли крестовым походом против тех, кто, с их точки зрения, нагло узурпировал их право быть первыми и единственными. Причем, совершенно не считаясь при этом ни с волей народов, ни с демократией, ни даже с законами собственной страны… Вот так, приблизительно, я все это вижу…
В кабинете вновь, в который уже раз, повисла напряженная тишина. Ирайр перевел взгляд на деда.
— Прости, дед, — Ирайр вздохнул, — я не буду участвовать в этом, — после чего встал и покинул каминную…
Спустя три с половиной недели, когда Ирайр в своей комнате уже завязывал мешок с вещами, которые собирался взять в монастырь, дверь комнаты внезапно распахнулась, и на пороге возник дед.
— Собираешься? — тихо спросит он.
Ирайр кивнул.
Дед усмехнулся, а затем вдруг сказал:
— Они будут полными идиотами, если не сделают тебя Светлым князем.
Ирайр изумленно вытаращил глаза. Такого он не ожидал. Да уж, вот тебе и Воин, способный стойко и спокойно встречать все те неожиданности, коими испытывает его этот мир.
— Дед… ты, — он широко улыбнулся и уверенным голосом сказал: — Меня никто не может сделать Светлым князем. Я могу лишь стать им. Сам. Если сумею.
Дед улыбнулся в ответ.
— Ну, тогда я спокоен. Наша порода всегда пробивалась…
Эпилог
Где-то через месяц после возвращения в монастырь, когда уже прошло достаточно времени для осмысления всего того, что случилось с ними за стенами монастыря и постепенно начало наступать понимание, они все вместе сидели внизу, в мастерской.
— Знаете, — вдруг сказала Лигда, — а до меня только сейчас дошло, чем мы занимаемся там, за пределами монастыря.
Все оставили свои дела и повернулись к ней.
— И чем же? — поинтересовался Пэрис.
— Учимся быть Воинами.
Волк хмыкнул.
— А чем мы занимаемся здесь?
Лигда замотала головой.
— Да нет же, услышьте разницу! Здесь мы учимся быть Воинами, а там мы учимся быть ими.
И все трое ее братьев по Пути переглянулись и медленно кивнули. Все именно так… Причем и здесь, и там им приходится очень нелегко. Но разве это не великое счастье — быть Воином в этом мире?..
