Стивен подумал о деньгах, которые потратил на бутылку шампанского, о надвигающейся безработице, об ипотеке на эту чертову дыру, об отсутствии холодильника, о рождественском подарке для дочери. Потом проделал в голове некоторые расчеты: пятнадцать фунтов на шесть часов, может, и все семь…
– Пятнадцать – это уж чересчур, – наконец сказал он.
– Ерунда. Ты этого достоин! – возразил Джош, чуть сжимая его плечи, и Стивен против воли почувствовал себя польщенным – да уж, он и вправду достоин по меньшей мере пятнадцати фунтов в час. – Кроме того, тебе же надо сколько-то вернуть, так? – добавил Джош.
– Ну ладно, – в конце концов сдался Стивен.
– Вот и чудненько! Подсоби нам с этими китайскими фонариками, а? – гаркнул Джош и пошлепал прочь.
В дальнем конце комнаты, по другую сторону бескрайних просторов черного наливного резинового покрытия и островков китчевой мебели, Стивен увидел Нору Харпер. Она лежала на видавшем виды кожаном диване, листала журнал, держа в руке бутылку пива, которую вдруг подняла и наклонила в его сторону, а потом чуть помахала ему кончиками пальцев и улыбнулась. По крайней мере, Стивен решил, что улыбнулась: на таком расстоянии было не разобрать.
«Пристегните ремни, будет бурная ночка»
[13]И через полчаса начали прибывать звездные гости.
В основном это были актеры – по большей части от давно за двадцать до слегка за тридцать, – знакомые Стивену по телику: кто по высококлассным костюмным фильмам, кто по остросюжетным сериалам и скетчевым шоу в стиле «новая волна», а кто-то и по самым умным из рекламных роликов. Крутая Стервозная Девица, главная голливудская надежда Британии, пара сверхмодно одетых, жестоких, но привлекательных гангстеров из детективных фильмов, Юрист по нетрадиционным кампаниям со сложной личной жизнью и столько харизматичных, но проблемных Хирургов, мускулистых Врачей и бойких Медсестер, что ими можно было бы укомплектовать небольшую деревенскую больницу, в идеале – пятидесятых годов. Появились двадцать восьмая и шестьдесят четвертая Самые Сексуальные Женщины Мира, а также пятнадцатый Самый Талантливый Человек до тридцати, восьмой и четырнадцатый Самые Влиятельные Люди в Комедии, а на низком итальянском диванчике Хитклифф последней модели флиртовал со свежайшей версией Джейн Эйр под наблюдением Николаса Никльби.
Были здесь теле– и кинопродюсеры, режиссеры и кастинг-агенты – люди, которым Стивен регулярно рассылал одно и то же письмо вот уже одиннадцать лет: «Дорогой Х, мне известно, что скоро Вы будете набирать актеров для съемок Y, и я полагаю, что идеально подхожу для роли Z. К письму я прилагаю резюме, от восьми до десяти фотографий и конверт с обратным адресом. Рад буду встретиться и познакомиться с Вами, и т. д., и т. д.». И вот наконец-то здесь Стивен и вправду с ними встретился, а если и не познакомился в полном смысле этого слова, то, по крайней мере, предлагал им закуски и салфетки, чтобы убрать крошки. Поначалу он волновался, что его могут узнать: «Не вы ли тот молодой человек, который писал мне в девяносто шестом, прося рассмотреть вашу кандидатуру на роль Пера Гюнта?», но довольно быстро понял: ничто не делает человека невидимым столь же эффективно, как большое белое китайское блюдо с цыпленком под ореховым соусом.
Повсюду мелькали, держась поближе к своим, молодые аристократы, наследники и наследницы, предприниматели, военная элита: подтянутые, элегантные, блестящие мужчины и женщины со знакомыми фамилиями и медовым октябрьским загаром. Стивен узнавал их, поскольку иногда ловил себя на том, что с любопытством, попахивающим мазохизмом, внимательно изучает страницы ежедневных журналов с фотографиями ярко освещенных, веселых сборищ вот таких людей, у которых на кончиках пальцев словно бы навеки проплавились бороздки от или для бокалов с шампанским. Они носили винтажные шелковые платья, прекрасно скроенные пиджаки и искусно выцветшие джинсы с низкой талией, все время угрожавшие сползти до щиколоток и удерживавшиеся только на изящно вырезанных тазовых костях, выступающих по причине канапе-диеты. Неизменно вежливые, эти люди улыбались и благодарили Стивена за то, что он подливал им шампанское, странным невнятным отсутствующим тоном, впитанным где-то между Шропширом и палатками рынка в Шордиче. Было здесь и некоторое количество моделей, знакомых по рекламным кампаниям скандальной откровенности и фотосессиям для мужских модных журналов, – гротескно привлекательные женщины, чьи имена от Стивена ускользали, но с чьими грудями и ягодицами он свел обескураживающе близкое знакомство; женщины в платьях из секонд-хенда и бижутерии от «Топ шоп», с напомаженными и зализанными во всех мыслимых направлениях волосами, как будто их кто-то обязал выглядеть так демонстративно небрежно и уныло, как только возможно, потому что иначе просто нечестно.
Собрались также и дети – типа «актер/модель/ребенок» – вызывающе одетые милые малютки в сшитых у портных джинсовых комбинезонах, нахально выпрашивающие глоточек шампанского и ползающие на четвереньках под столом с едой, по локоть перепачканные натуральным копченым лососем. Стивен обнаружил, что подает шампанское прилично беременной женщине, элегантной и безмятежной смуглой красотке с роскошным бюстом в низком вырезе платья, с животом столь идеально округлым и высоким, что воображение начинало утверждать, будто он увеличен хирургическим путем. Другие гости собрались вокруг, стремясь погладить этот шар, настолько притягательный, что если бы не полный поднос сосисок в медово-горчичном соусе, то Стивен тоже бы с удовольствием его погладил. Правда, он подозревал, что от этого у дамы мог и выкидыш случиться.
Стивен припомнил беременность Алисон: девять долгих капризно-раздражительных месяцев безработицы в подвальной квартире в Камберуэлле, которую они снимали вместе с другой семьей. Он попытался убедить себя, что тот период был трудным, зато волшебным, но его предательски твердая память говорила о сырой одежде, не сохшей на едва живом складском обогревателе, и об Алисон, обрюзгшей и раздувшейся, злой и молчаливо негодующей, бродящей по дому в серых спортивных штанах, поедающей хлопья с отрубями прямо из коробки с целью непрекращающейся борьбы с запорами. Но если не считать аккуратную, небольшую округлость, смуглая женщина на вечеринке была столь же стройной и грациозной, как нотная запись. Стивен постоял немного, глазея на нее, заблудившись в своих мыслях и воспоминаниях, пока беременная женщина и ее группа поддержки не перестали разговаривать и не повернулись к нему.
Он быстро поспешил прочь, чтобы раздобыть «Морской бриз», «только на этот раз с нормальным бухлом», который заказал очень пьяный и воинственный Эксцентричный Телекомик. «Меняю секс на наркотики» гласила надпись в ретро-стиле на футболке под его пиджаком – слоган, обладающий несомненным достоинством одновременно забавности и буквальной правдивости.
Тем временем Джош оглядел созданную им вечеринку и увидел, что это здорово-здорово. Он слонялся повсюду в своей длинной белой незастегнутой рубашке, называя Майклов Микстерами, а Джонов Джонаруни, распространяя блаженные улыбки и самоуничижительные анекдоты, совершая магические трюки, катая модных милых малюток на плечах и сверкая ямочками на щеках для их восхищенных мамаш. В какой-то момент Стивен заметил, как он и впрямь обнюхивает головку младенца. Казалось, Джош был всюду одновременно, и везде, куда он приходил, люди фотографировались с ним на мобильные телефоны: в доказательство того, что они действительно там были, действительно с ним знакомы.
