– Что за ерунда у тебя с лицом? – спросила она.
– С лицом?
– С лицом. Оно все коричневое с красным.
– Правда? – переспросил он, яростно протирая лицо мокрым рукавом пальто.
– Ты выглядишь так, будто тебя долго били по носу.
– Нет, не били. Во всяком случае, пока…
– Что это значит?
– Ничего, ничего, это грим. – И он начал тереть щеки обеими ладонями одновременно, немного застряв в образе. – Это для той штуки с полицейским-снайпером, где я снимался сегодня. Ну, такой камуфляж. Понимаешь, обычные крутые дела…
Она пригляделась повнимательнее, ухватилась за что-то, дернула и показала – толстая синтетическая черная нить.
– Это… это ус?
– Не-е-ет, – грустно рассмеялся он, забирая у нее нить и бросая на пол. Лучше сменить тему. – Как ты себя чувствуешь?
– О, ну знаешь, учитывая, что мой брак распадается под прожекторами прессы, достаточно хорошо.
– Ты с ним говорила?
– Нет. Ну, коротко. Я велела ему валить куда подальше и оставить меня в покое, правда, не совсем этими словами. – Она улыбнулась, и повисла краткая пауза. – Эй, а ты не опоздаешь на спектакль?
– Вовсе нет. Итак, у тебя есть адрес, вот ключи. Следующий поезд идет с седьмой платформы через три минуты, потом возьмешь такси от станции Клэпхем-Джанкшен, хорошо? Прямо до дверей. Там могут болтаться какие-нибудь дети, выкрикивать оскорбления и все такое, но не пытайся им отвечать, просто игнорируй, они того не стоят.
– Хо-ро-шо.
– Тебе нужны деньги на такси?
– У меня есть деньги.
– Когда доберешься, просто закрой дверь, положи ноги повыше и расслабляйся, посмотри какое-нибудь старое кино. Там на полке диски и кассеты. Я вернусь где-нибудь через три-четыре часа. Пользуйся всем, что найдешь, не то чтобы там много можно найти. Не трудись искать холодильник, его нет. Был, но умер, и скоро я достану новый, но молоко на подоконнике, а внизу есть заведение с жареными цыплятами, если ты наберешься дерзости и рискнешь. Там еще делают копченые ребрышки, хотя, боюсь, качество их неизвестно. Честно говоря, на твоем месте я бы воздержался. Я привезу что-нибудь, когда приеду.
– Спасибо за все, Стивен. Ты звезда.
– Ну, не звезда… – запротестовал он, но Нора обхватила его поперек груди, даря опьяняюще нежное объятие, и они так постояли секунду – Стивен вдыхал запах шампуня и дыма от ее мокрых волос и сырой шерсти от пальто.
После событий долгого ужасного дня это ощущалось как истинное блаженство. Он закрыл глаза и тоже обнял ее. Школьный духовой оркестр теперь издевался над «Jingle Bells», и даже при этом Стивен был бы счастлив так и стоять, но вокзальные часы уже показывали восемнадцать двадцать пять.
Он прижался губами к ее макушке и сказал:
– Мне пора идти. Что-нибудь передать Джошу?
– Передай ему, чтобы развлекался сам с собой.
– А кроме этого?
– Больше ничего.
– Ладно, передам.
Она отпустила его и посмотрела на него снизу вверх:
– Не надо. На самом деле ты мог бы вообще ничего ему не говорить? Ни что мы общались, ни где я сегодня ночую? Не то чтобы я пытаюсь его наказать или что-то вроде того – ладно, не только это. Просто в данный момент я не особенно хочу его видеть или с ним разговаривать. Ты же знаешь, каким убедительным он может быть – эти телячьи глазищи, надуется еще, и весь такой страстный и искренний, и, ну, я бы хотела позлиться на него еще некоторое время. Пусть это будет наш секрет.
– Хорошо. Наш секрет. – Потом Стивен сжал ее ладони, повернулся и побежал против волны желающих уехать обратно к станции метро.
Человек-невидимка
– Знаешь, если во всем Лондоне есть больший мудак, я хотел бы на него посмотреть, Стив. Правда, очень хотел бы.
Джош Харпер сидел на краю кушетки в своей белой рубашке с пышными рукавами, обхватив руками голову, бледный, с красными и припухшими глазами, – все равно красивый, но явно потрясенный, как будто только что вернулся из гибельной кавалерийской атаки. – Надо было послушать тебя. О чем я только думал, Стив? Во что играл? – Он начал колотить себя по голове кулаками. – Тупица, тупица, тупица, тупица, тупица, тупица…
Стив подумал, не стоит ли его обнять, пусть даже только чтобы он прекратил бормотать «тупица», но решил, что, весьма возможно, это будет выглядеть лицемерно. Вместо этого он наклонился вперед и сжал колено Джоша:
– Так ты с ней поговорил? – наконец спросил он.
– Всего минуту. Она сказала, что уедет к друзьям на пару дней. Бог знает к кому. У нее нет здесь никаких друзей, только те, с кем она познакомилась через меня. Эй, а ты не знаешь, где она?
Она сейчас у меня дома, в моей квартире, ждет меня…
– Конечно не знаю, – ответил Стивен.
Джош секунду пристально смотрел на него, потом снял чайную ложку с горлышка вчерашней бутылки шампанского, налил на пару дюймов в свою кружку, осушил ее одним глотком и поморщился, хотя шампанское существует вовсе не для этого.
– В любом случае она не хочет меня слушать. И я ее не виню. Господи, Стив, надеюсь, что хоть тебе никогда не придется проходить через что-то подобное.
– Ну, ты знаешь, когда я разводился…
– Крики, вопли, швыряние вещами, – продолжил Джош. – В один момент она рыдает, в другой сыплет оскорблениями. А когда я попытался объясниться, вот тогда она совсем с ума сошла: раздолбала все мои штуки из «Звездных войн», прямо крушила их.
– Ты не говорил ей что-то из того, что мне втирал, а, Джош?
– Из чего?
– Ну, ты помнишь: про гиперсексуальность и всякую там заниженную самооценку.
Джош немного сконфузился:
– Ну да, наверное, я про это упомянул. – (Стивен, не скрываясь, поморщился.) – Она с ума сошла, Стив. Я бы ничего не сказал, но некоторым вещам там двадцать пять, тридцать лет, вполне себе антиквариат, а она просто швыряла их по всей спальне! Мой «Тысячелетний сокол» разбился, просто совершенно в говно…
– Пятиминутная готовность, – сообщил голос из громкоговорителя. – Мистер Харпер, это ваш пятиминутный вызов. Пять минут, пожалуйста.
– …еще мы должны были ехать в отпуск, вскоре после того, как спектакли закончатся. Две недели в Сент-Люсии. Этого не будет. Я, наверное, не смогу получить задаток обратно. – Он снова потянулся ко вчерашнему шампанскому и налил себе в кружку.
– Это хорошая идея, Джош?
– Не говоря уже о премьере «Ртутного дождя» в следующее воскресенье! Что же мне делать, Стив?
– Взять вместо нее Абигейл Эдвардс? – предложил Стив. Джош презрительно скривился. – Извини, не смешно. Кстати, а ты поговорил с Максин?
