Она вздохнула.
– Это было непросто.
– Не сомневаюсь, – сказал Дэш.
– Даже в разогнанном состоянии найти и изолировать в собственном мозге конкретные отпечатки воспоминаний оказалось невероятно трудной задачей.
– Но вы смогли это сделать?
– Да. Я структурировала эти воспоминания, чтобы получить к ним доступ только тогда, когда я очень сильно и осознанно пожелаю этого. И установила барьер по принципу китайской ловушки для пальцев – чем сильнее я буду пытаться разрушить его, находясь под принуждением, тем крепче он будет… Как выяснилось, я едва успела.
Дэш напряженно подался вперед.
– Спустя несколько часов в мою квартиру вломился Ларри Лузетти и взял меня в заложники, – сказала Кира. – Ему нужен был секрет долголетия. Он сказал, что не уйдет, пока его не получит. Лузетти дал мне сыворотку правды, и она отлично сработала. Я рассказала ему об открытии и причинах, по которым я не стала делиться с миром. Но когда он спросил о замедлении старения, я ответила, что не помню рецепт.
– То есть чистую правду, – заметил Дэш.
Кира кивнула. Она доела мороженое, громко звякнув ложечкой о стекло, и отодвинула высокую вазочку.
– К сожалению, я не смогла скрыть остальное. Под наркотиками я рассказала ему о флэшке. Я подробно рассказала, как разделила воспоминания о координатах, чтобы их было невозможно извлечь под нажимом. Лузетти послушно сообщил это Мориарти.
– И Мориарти вам поверил?
– Полагаю, да. В противном случае он приказал бы Лузетти добавить к наркотикам пытки, а этого он не сделал.
Кира умолкла, будто пытаясь собраться с силами и продолжить, но страшась этого продолжения.
Дэвид чувствовал: ему предстоит услышать нечто очень неприятное.
– Так что случилось дальше? – мягко напомнил он.
– Я проснулась следующим утром, все еще пленницей. – Кира смотрела куда-то вдаль, в уголке глаза набухала слезинка. – И Лузетти сказал, что они схватили моего брата, Алана.
Дэш распахнул глаза: теперь связь стала очевидной.
– Лузетти сказал, его босс в доме Алана, в Цинциннати, – в ужасе прошептала Кира, – и он заживо сожжет моего брата, если я не открою секрет.
– И вы? – тихо спросил Дэвид.
Она побледнела и отрицательно покачала головой.
Дэш осознал, что задал дурацкий вопрос. Если бы Мориарти овладел источником молодости, он не стал бы так отчаянно пытаться схватить Миллер.
– Я знала, что Мориарти был беспринципным человеком еще до того, как переподключил свой мозг, – мрачно сказала Кира. – Но, овладев тайной продления жизни, он мог стать самым страшным чудовищем в истории человечества. Что бы его остановило? Он мог улучшать свой интеллект и, пообещав поделиться тайной долголетия, собрать невообразимую власть. Власть, в жажде которой Смит обвинял меня.
Кира умолкла. По ее щеке скатилась одинокая слезинка.
Мориарти вынудил женщину принять невозможное решение, осознал Дэш. Такая рана в душе никогда не заживет.
– Вы знали ставки и сделали то, что следовало, – тихо сказал он. – Я восхищаюсь вами.
Кира покачала головой, по лицу текли слезы.
– Я не герой, – с болью прошептала она. – Я слабачка. Я бы пошла на все ради спасения Алана, даже рискуя спустить на мир нового Гитлера. Я изо всех сил пыталась отпереть память. Но не смогла. Я возвела слишком хороший барьер.
Кира опустила взгляд.
– В любом случае это неважно. В глубине души я знала, что Мориарти никогда не отпустит Алана. Как только я расскажу ему секрет, он убьет и Алана, и меня, и даже Лузетти. Мы станем слишком опасны.
Дэш понимал: ее анализ безупречен. Выигрыша в такой ситуации не существует.
– И что вы сделали? – спросил он.
– Мне нужно было купить время, чтобы спасти брата. И я сказала Лузетти правду. Что я пытаюсь, но не могу дотянуться до этих воспоминаний. Что систему, которую я установила в своем мозге, не обмануть. Я объяснила, что угрозы брату давят на меня сильнее любых пыток.
– Он вам поверил?
– Думаю, да, – ответила Кира, рассеянно вытирая тыльной стороной руки слезы. – Я умоляла его уговорить Мориарти не трогать Алана еще сутки, пока я не найду способ отпереть память. Он сказал, что Мориарти согласен.
– И тогда вы убили Лузетти.
Женщина кивнула.
– Он поговорил со своим боссом и развязал меня, чтобы я могла сходить в туалет. Я знала, что справлюсь с ним. Он бы не рискнул моей жизнью, пока не получит источник молодости. Мне удалось ударить его мраморной подставкой, пока он пытался меня обездвижить. Я не хотела его убивать, – печально сказала она. – Просто так вышло.
Дэш прищурился.
– Потом вы бросились к нему домой, надеясь узнать, кто дергает его за ниточки, – сказал он.
– Верно. Я взяла ноутбук и папку с моим именем на обложке и помчалась в аэропорт. Я купила билет на ближайший рейс до Цинциннати по поддельным документам, которые припасла. В самолете я просмотрела папку и ноутбук, но никакой информации о личности Мориарти там не было.
Кира собралась с духом.
– Уверена, об остальном вы уже догадались, – сказала она. – Самолет приземлился, и я поспешила к дому брата. Я была готова на все, только бы спасти его жизнь.
– Но вы опоздали, – мрачно сказал Дэш.
Лицо Киры исказилось от муки.
– Я опоздала, – вздрагивая, тихо повторила она, достала салфетку и вытерла слезы, которые медленно текли по лицу. – Мы с Аланом были очень близки. Он был на пять лет старше и всегда приглядывал за мной. Когда дети дразнили меня, потому что я отличалась от них или потому, что проскочила несколько классов, он меня защищал. А когда родители умерли…
Кира осеклась и умолкла, стараясь взять себя в руки.
– Алан был тогда в колледже, – наконец произнесла она, ее голос набирал силу. – В Огайо. Он взял год, чтобы побыть со мной, пока я не приду в норму. Я упрашивала его не бросать свою жизнь ради меня, но он не желал ничего слушать. Он не возвращался к своему образованию, пока я сама не поступила в колледж.
Дэш сочувственно кивнул, ожидая продолжения, но выражение лица Киры подсказывало, что женщина больше не в силах говорить о брате.
– И как только вы поняли, что опоздали его спасти, – мрачно сказал Дэвид, – вы решили исчезнуть с радаров.
Она кивнула.
– Мне очень жаль, – тихо сказал он.
Над столиком, будто дождевая туча, на несколько долгих секунд повисла тишина.
– Вы убили Лузетти, – наконец произнес Дэш. – Но это явная самооборона. Если все, что вы сказали, правда, вы не совершили никаких преступлений.
