– Зато с тобой вон какой джигит с Кавказа! Правильно, Сашка? – отмахнулся я от упрека и похлопал по плечу взводного.
Мандресов криво усмехнулся в ответ и продолжал нервно курить мятую-перемятую сигарету. Руки его сильно дрожали, в первый раз попал в горы – и сразу бой с «духами».
– Понимаешь, Володя, как обухом по башке дало, и словно через центрифугу пропустили. Ломит все кости, перекрутило мне мышцы, думал, помру. Это же надо, сволочи, послали роту без воды в такую адскую жару. У меня лишь на донышке в одной фляжке было граммов сто, и все. Хорошо, никто не умер.
– Как там Уразбаев и Таджибабаев? – поинтересовался командир роты.
– Уразбаев был совсем плох, на КП, когда понесли, был прямо серый, лицо почти землистое. А Таджибабаева в чувство привели, думаю, минут через двадцать подойдет, ему Алимов помогает пулемет нести, – ответил я.
– Только начали операцию, а рота уже редеет, – вздохнул Володя.
– Ну а как ты тут, какие результаты дневной перестрелки? – спросил я ротного.
– Да вон, у того дувала, ближайшего к дороге, лежит три или четыре тела. Это из своих ПК Мурзаилов с Зибоевым достали. Молодцы братья-мусульмане! Пора сержантами делать, – улыбнулся Володя и продолжил рассказ – Арамов и Шерстнев со своими взводами зажали в ущелье каких-то наемников, негров-арабов, человек десять завалили. Утром разведка спустится, разберется, кто такие и сколько их валяется. Сейчас начнется артобстрел долины, и целую ночь в небе будут «факелы» вешать, чтоб «духи» отомстить в темноте к нам не полезли.
– Я думаю, они теперь далеко драпанут, пока мы не уйдем, не вернутся. Они же не ожидали, что их обложит армия со всех сторон. Тут – край непуганых дураков! Наверное, они оттого в открытый бой вступили с сидящими сверху «шурави», что воевать не привыкли, а только грабить обучены. Обычно опытные «духи» стараются наоборот сидеть выше нас.
– А в этот раз не получилось! Мы их топтали и с грязью смешивали, – криво ухмыльнулся Володя. – Что, ожил или не совсем? Воды принес командиру?
– Принес, правда, не тебе, а исключительно для себя, но, учитывая твои сегодняшние заслуги, выделю вам с Мандресовым полфляжки на двоих, – ответил я.
– Почему так мало? – возмутился ротный.
– А ты как хотел, чтоб я себе половину оставил, а вам полную? Не жирно? – размышлял я вслух. – Ну ладно, пользуйтесь моей добротой, пейте на здоровье.
Солнце быстро опустилось за горный хребет, и воздух из огненной смеси стал вполне «употребим». Голова еще болела, но тело теперь достаточно хорошо подчинялось командам моего мозга. Я достал три банки с паштетом и стограммовую с яблочным соком. Отпразднуем окончание этого тяжелого дня.
– Что, как ты, Ники? Жить будешь? Очень тяжело? – участливо спросил Володя.
– Сейчас уже почти чувствую себя человеком, а часа три назад ощущал, что становлюсь шашлыком, суп-набором и бульоном одновременно. Мозги почти закипели в кровяном соусе. Веришь, мочи в организме совсем нет, отсутствует, а ведь я недавно две литровые фляжки выпил! В глазах помутилось, ни черта не соображал, думал, скончаюсь. Но оклемался. Сероиван сказал, это был тепловой удар, но не в самой тяжелой форме. А вот некоторым очень сильно досталось, особенно Уразбаеву. Жалко, хороший узбечонок пришел с пополнением. А что же день завтрашний нам принесет?
– Завтра будет отдых. По плану – лежим и балдеем, а разведка пойдет вниз, прочешет руины. Давай, угощу тебя соком, а то вид у тебя никудышный, болезненный, витамины, может, оживят, – хмыкнул Сбитнев и крикнул – Саня, иди к нам, третьим будешь.
Рядом с нами молча присел поужинать Мандресов. Взводный был растерян и задумчив. Он автоматически ковырялся ложкой в банке, проглатывал еду, жевал, но в мыслях был где-то далеко.
– Ну что, Сашок, как тебе первый бой? Как война? – спросил Володя. – Давай закурим вдвоем хабарик, а то замполит – парень не компанейский, старовер какой-то, не курит, почти не пьет и баб не…
– Зря ты так обо мне. Все тобою перечисленное, кроме курения, хорошее занятие, но в меру. А никотин ни уму, ни сердцу, я – что паровоз, чтобы дымить? – огрызнулся я.
– Ни хрена ты не понимаешь в прелестях жизни. Сесть на камень, затянуться сигареткой вкусной, красота! Выдохнуть несколько колец дыма ртом, пустить красивые клубы через нос – это искусство. А как становится легко, нервы успокаиваются, тело расслабляется, – нравоучительно принялся выговаривать Сбитнев, а Мандресов кивал головой в поддержку. – Был бы хорошим человеком, получал бы сигареты на складе и нам отдавал, – уже сердито закончил Володя.
– Да пошли вы к черту, «табашники». Я посмотрю на ваш кайф через пару недель, когда эта зараза у вас закончится. Вот это будет радость для моей души, бальзам сердцу! Все хватит трепаться! Вы можете хоть до утра дымить, а мой ослабевший организм требует восстановления, сонотерапии.
* * *
Утром мы с Володей сидели у обрыва, пили чай с последними галетами и разговаривали о том о сем: что происходит в ущелье, о бестолковости планов командования, о домашних, о детях. Внизу дымился раздолбленный кишлак, а по тропе вдоль горной и бурной речушки шли разведчики. Вначале прошла разведка дивизии, затем – наша разведка и в замыкании – Пыж со своими тяжело нагруженными архаровцами. Весь его взвод – это десять человек. Солдаты медленно и осторожно двигались след в след, вплотную друг к другу.
Тропа возвышалась над бурной рекой метра на три и резко обрывалась у воды. Внезапно дорога, по которой они шли, казавшаяся надежной, обвалилась в нескольких местах, и в быстрый горный поток посыпались нагруженные солдаты. Четверых бойцов, цепляющихся за край выступа, успели подхватить за руки товарищи, а трое упали и закувыркались в ледяной воде. Пару раз то голова, то ноги появились среди брызг и совсем исчезли. Автомат, бронежилет, каска, мешок, ленты, гранатомет, все это навешано на каждого и пристегнуто, сразу не сбросишь. Моментально наглотались воды, вот и ушли ко дну. Несколько солдат бежали вдоль берега еще метров сто, но никто не вынырнул, а быстрое течение не оставило ребятам никаких шансов спастись. Оказалось, в этом месте речушка подмыла песчаный берег, дорога метра на полтора зависла над рекой и не выдержала веса идущих. Все могло обрушиться вчера, час назад, пять минут назад, через полчаса. Не под этой группой, так под другой. Но гибель выпала именно этим. Погибли один солдат из взвода Пыжа и два разведчика разведроты полка. Поиски по руслу шли до самого захода солнца, но эти усилия не дали никаких результатов.
Командование впало в прострацию, и всех оставили на своих местах на три дня без передвижений, а затем вывезли на вертолетах в Поли-Хумри.
* * *
Мы шли по тропе, а на изгибе ручья, на мелководье в камнях лежали тела мятежников. Набегающая мелкая волна шевелила их волосы и бороды, качала руки и ноги, казалось, что они прилегли отдохнуть, спасаясь от изнурительного зноя. Правда, некоторые «охлаждались» лицом вниз, целиком скрывшись в воде.
