– Беда?! – вскинулась на него Эми. – Вы говорите об этом так, словно это был несчастный случай! Но то был поджог, и его устроила Изабель!
Алистер зажмурился, словно от зубной боли.
– Хотите начистоту? Всю правду?
– Я и без вас знаю всю правду! – выдавила Эми. – Это Изабель устроила пожар на Яве, и из-за нее умерла Ирина! Это она, она сделала то же самое семь лет назад!
Алистер печально покачал головой.
– Жестокость Изабель ни для кого не секрет. Но даже я не подозревал, что она способна на убийство. А жаль… иначе я мог бы предотвратить это. Поэтому я всю жизнь чувствую свою вину и ответственность… за вас. И исчезновение Дэна для меня не менее страшно.
Не то чтобы Эми нечего было ему возразить, нет. Просто она знала: если она сейчас раскроет рот, то произойдет взрыв. И чтобы спасти и себя и других, она решила держать рот на замке. И поэтому промолчала.
Нелли обняла ее и прижала к себе.
– Я знаю, как тебе тяжело. Но сейчас мы должны думать о Дэне, – сказала она.
– Что вы от меня хотите, дети? – спросил Алистер.
Нелли выудила из своей кошелки пачку пекинских газет и швырнула их перед Алистером.
– Посмотрите. Нет ли там чего подозрительного – маленький американец заблудился в Пекине, юный путешественник оказался в беде, в метро найден бездомный ребенок, все в таком роде. И еще проверьте радио и телевидение. Прослушайте программу новостей.
– А про американское посольство вы не думали? – спросил Алистер.
– Никакого посольства! – закричала Эми. – Пока, во всяком случае. Мы с Дэном в розыске. Нас ищут органы опеки. Если нас найдут, то все, мы выбываем из игры!
– Из игры… – повторил Алистер, стараясь подбирать слова. – Послушай, Эми. Чтобы понять, что именно произошло с Дэном, мне надо знать, чем вы тут занимались. И не приведи меня Господь спрашивать об этом, чтобы стащить у вас ключ и завладеть секретной информацией! Но…
– Но почему вы, Кэхиллы, все такие… вы во всем видите только свои интересы, вы даже исчезновение ребенка готовы использовать в своих корыстных целях! – закричала на него Нелли. – Вы думаете, мы такие идиоты? У нас ребенок пропал, а вы все юлите, чтобы побольше выведать у нас…
– Ну, хорошо, – решительно заявила Эми. – Будет по-вашему. Возможно, чтобы выйти на нас, Дэн будет в одиночку продолжать погоню за ключами.
И на этих словах она подняла с пола рюкзак и расстелила на столе шелковый платок из Запретного города. Разгладив его руками, она небрежно откинулась на спинку стула и стала следить за реакцией дяди.
Алистер весь подался вперед. Он ошеломленно смотрел на золотистую шелковую ткань и не верил своим глазам.
– Где вам удалось добыть эту вещь? В Императорском дворце?
– Скажите спасибо, что вам вообще дают посмотреть! – сказала Нелли. – Отвечайте, что это такое? Вам это о чем-нибудь говорит?
Повидав немало на своем веку, Алистер был тем не менее глубоко потрясен этой уникальной находкой. Особенное впечатление на него произвело красное клеймо в нижнем углу платка.
– Без сомнения, это личное клеймо самого императора Пу И! Последнего китайского императора.
– Значит, это правда! – воскликнула Эми. – Императоры династии Цинь были Кэхиллами.
Алистер задумчиво покачал головой.
– Ну, это известный факт, в Азии это ни для кого не секрет. Эта история началась с императора Цяньлуна. Он взошел на престол в тысяча семьсот тридцать шестом году. По материнской линии он принадлежал к маньчжурской линии клана Янусов.
– Но такое не мог сделать шестилетний ребенок, – перебила его Эми. – Ведь Пу И был императором только до шести лет.
– Формально да. Он отрекся от престола в возрасте шести лет, но в действительности его образ жизни никак не изменился после отречения, и он продолжал жить во дворце до тех пор, пока ему не исполнилось восемнадцать. Он с юных лет унаследовал у своих предшественников из династии Цинь страсть к искусству и, как мы теперь смогли убедиться, к тридцати девяти ключам.
Эми обратила его внимание на «уравнение» из гербов Кэхиллов.
– А что вы на это скажете? – спросила она.
– Мне кажется, это говорит само за себя: Люциане, Янусы, Томасы и Екатерина, вместе взятые, составляют нашу семью.
– Но ведь это очевидно – какой же это секрет? – не сдавалась Эми. – А здесь спрятана какая-то тайна, я чувствую это.
Алистер опустил глаза, оставив ее вопрос без внимания. Вместо этого он вслух прочитал надпись на шелке.
– Это, по все видимости, стихотворение. Слушайте:
«То, что ты ищешь, ты держишь в руках,
Неизменно оно от рожденья,
Где земля встречается с небом».
– Очень красноречиво, – заметила Нелли.
Она не смогла подавить в себе сарказм, но все-таки успела начеркать на салфетке перевод Алистера.
– В нем даже рифмы нет! – фыркнула Эми.
– Но ты ведь знаешь, что поэзия бывает без рифмы, – мягко сказал он.
– Да, конечно, – голос ее дрогнул. – Я просто подумала, что бы на это сказал Дэн? Наверняка что-нибудь в этом роде.
Все трое замолчали. Алистер первым нарушил эту грустную паузу.
– Давайте к делу?
Он просмотрел «Пекин Дэйли» и раскрыл ее на второй странице. С газетной полосы прямо на них взирала всемирная звезда и глупо им улыбалась.
– Йона Уизард! – воскликнула Эми. – И что только о нем можно писать в газетах, не понимаю?
Алистер просмотрел статью:
– Судя по всему, наш общий друг и родственник по линии Янусов тоже здесь! Он в Пекине и выступает сегодня вечером на Олимпийском национальном стадионе «Птичье гнездо».
– Я помню этот стадион по Олимпийским играм в Пекине, – сказала Нелли. – И как только эта бездарность сможет заполнить его зрителями? Этот стадион, помнится, рассчитан на восемьдесят тысяч человек…
– И сегодня мы будем одними из них, – не дала ей договорить Эми.
Нелли скривила лицо.
– С какой стати ребенок, потерявшийся в незнакомом городе, пойдет на рэп-концерт? – спросила она.
– А ты подумай, Нелли. Дэн не знает китайский, у него нет ни денег, ни даже возможности обратиться в посольство! И он не знает, где нас искать. Что он будет делать, если увидит знакомое лицо?
– Все мы хотим найти Дэна, – задумчиво сказал Алистер. – Но в такой толпе это нереально. Нет никакого смысла туда идти.
– Согласна, – сказала Эми. – Но еще меньше смысла сидеть и ничего не делать.
Глава 9
Музыка обрушилась на стадион с такой оглушающей силой, что за кулисами было страшно находиться. Ударные по силе были сравнимы разве что с артиллерийскими залпами. Ненасытная многотысячная толпа принимала огонь и жадно требовала еще. Восемьдесят одна тысяча человек в едином неистовом порыве сотрясала стальные конструкции «Птичьего гнезда».
