Тем не менее у нее немного закружилась голова, и наконец из-за кого-то увиденного краем глаза, она почувствовала, как по ее коже пробежали мурашки, а сердце забилось чаще. Она подняла взгляд и обрадовалась, потому что этот кто-то был Дан. Он стоял в проходе с каким-то мужчиной, видимо распорядителем торжества, смотрелся великолепно и, на взгляд Зои, которую само присутствие на такой свадьбе недавно пугало сильнее смерти, держался очень непринужденно.
При взгляде на него – такого высокого, стройного и респектабельного в сюртуке для утренних визитов, подчеркивающем ширину его плеч, – у нее екнуло сердце, а из груди вырвался вздох. Она не видела его только сорок восемь часов, но истосковалась по нему так, как будто прошло десять лет.
Он чуть наклонил голову, поправляя кремовую розу в петлице, и его лицо приняло сосредоточенное выражение. Потом он словно почувствовал ее взгляд, обернулся и посмотрел прямо на нее. Выражение его лица тут же смягчилось, он тепло ей улыбнулся, и его губы проговорили: «Привет». Замирая от сладкой истомы, она ответила губами: «Привет» – и, едва сохраняя способность мыслить здраво, кивнула в знак того, что с ней все в порядке.
На мгновение ей показалось, что он собирается подойти к ней, и в таком случае как ей удержаться, чтобы не заключить его в объятия и не потащить в ризницу. Но, чуть сместив взор влево, она увидела, как ему что-то сказали на ухо, он кивнул, куда-то пошел, и она перестала его видеть.
Слегка разочарованная его уходом, Зоя через несколько мгновений обнаружила, что не только он исчез из поля ее зрения. Пропало и все остальное, осталась лишь яркая синева.
Она пару раз моргнула, чтобы вернуть глазам нормальное зрение. Однако синева осталась и слегка колыхнулась. Зоя подняла голову и увидела перед собой элегантную даму средних лет, которая с жадным любопытством на нее взирала.
Первой мыслью Зои было, что эта женщина, судя по ее темным волосам и глазам, мать Дана. И тут же с огорчением подумала, что если бы не была так подавлена грандиозностью предстоящей свадьбы, то нашла бы время поразмыслить о возможной встрече с миссис Форрестер. Что было бы просто замечательно, Зоя проиграла бы в голове пару вариантов будущей беседы и запаслась несколькими любезными, точными фразами, чтобы не растеряться и не сидеть с присохшим к гортани языком.
Однако подготовиться она не догадалась, и теперь ей оставалось полагаться лишь на собственную находчивость. К тому же сам Дан вовсе пропал из вида и рассчитывать она могла только на саму себя.
Сглотнув застрявший в горле комок, Зоя вспомнила, что старается изменить себя к лучшему и что Дан в нее верит. Она поднялась и, не забыв улыбнуться, промолвила:
– Здравствуйте.
– Мы не знакомы? – спросила мать Дана, властно подняв брови и, в отличие от Зои, без какой-либо неуверенности в голосе.
– Зоя Монтгомери.
– Кэтрин Форрестер.
Она протянула руку, и Зоя ее пожала.
– Приятно познакомиться, – вежливо сказала она.
Кэтрин Форрестер кивнула и пристально на нее посмотрела.
– И мне тоже, – проворчала она и нахмурилась, словно о чем-то задумавшись. Затем черты ее лица смягчились и глаза блеснули. – Минутку. Зоя Монтгомери, вы сказали?
– Именно так.
– Та якобы невеста?
В другой ситуации прямота матери Дана могла ей понравиться. Зоя могла даже почувствовать в ней родственную душу. Однако здесь она лишь внутренне съежилась и покраснела:
– Совершенно верно.
– Вижу, вижу. – Глаза Кэтрин скользнули к левой руке Зои. – По-прежнему «якобы»?
– По-прежнему. – Она решила на всякий случай пояснить, что никаких серьезных намерений у них с Даном нет, так как его мать вполне могла это заподозрить. – В действительности даже не якобы.
– Тогда почему же мой сын так тебе улыбался?
На мгновение Зоя забыла о правилах хорошего тона.
– Как – так?
– Сердечно. Словно защищая. – Мать Дана покачала головой и заключила: – Странно. Необычно для него. Как только я это увидела, решила сразу пойти и все выяснить.
– Ну, у нас с ним свидание. – Зоя приказала себе не обращать внимания на пробежавшую по ней волну тепла от мысли, что Дан относится к ней сердечно и готов защищать, потому что, скорее всего, он всегда так держался на свиданиях. – Я только что пришла. Наверное, он хотел убедиться, что у меня все в порядке.
– Свидание? – осведомилась Кэтрин Форрестер, кажется, она умела выудить любые детали, о которых Зоя не хотела распространяться.
– Совершенно верно.
Глаза Кэтрин сузились.
– Однако, насколько мне известно, вы едва знакомы.
«О'кей, похоже, мы входим на минное поле», – решила Зоя и напомнила себе, что ей надо сосредоточиться и тщательно выбирать слова.
– Да, ну… мы вроде узнали друг друга чуть получше после той истории с выдуманной помолвкой.
– Насколько лучше?
– Намного.
При воспоминании, насколько лучше они познакомились, в том числе их тела, Зоя покрылась густым румянцем, наверняка особенно заметным на фоне ее светло-розового наряда.
– Понятно. – Мать Дана выглядела чрезвычайно раздосадованной. – И какие у моего сына в отношении тебя намерения?
– Не думаю, что у него есть какие-то намерения. – К глубокому сожалению. Хотя если она пришла сюда, знакомится с его родными и друзьями.
– А у тебя в отношении его?
Почувствовав легкую горчинку оттого, что они никогда не обсуждали будущее, и решив, во избежание эксцессов, не говорить матери Дана, что они встречаются только ради секса, Зоя сказала:
– Никаких намерений.
– Ты уверена?
– Абсолютно. – Хотя, о боже, ей бы хотелось на что-то немножко надеяться. Даже при небольших шансах, она бы спросила у него, что будет дальше, если, конечно, что-нибудь дальше у них вообще будет.
– Хм, весьма сожалею. – Кэтрин на секунду нахмурилась, а потом ее лицо просветлело и в глазах блеснула надежда. – Но ты здесь. С Даном. И это определенно хороший знак.
– Пожалуйста, не надо возлагать на сегодняшний вечер какие-то надежды… – Зоя добавила твердости своему голосу – в интересах как ее самой, так и матери Дана. – Потому что вряд ли это имеет какое-то значение.
Надежда блеснула еще раз.
– Я имею в виду внуков.
Ну хватит, подумала Зоя, внутренне напружинившись. Следовало сразу закрыть эту тему, потому что было бы нечестно позволить матери Дана мечтать о внуках, когда это совершенно нереально.
– Абсолютно исключено.
Лицо Кэтрин помрачнело. Она выглядела столь удрученной, что Зоя почувствовала себя ужасно, хотя вроде причин для огорчения у нее не было.
