— Спасибо.
— Я это говорю не для того, чтобы к вам подольститься.
— Не сомневаюсь.
Одна из женщин, распевавших за соседним столиком, протиснулась мимо них, направляясь в туалет.
— Угасших дней вернутся ли мечты
[48]
, — прокудахтала она.
— Джон! — выдохнула Мэгги Блантайр, едва поняла, кто это. Глаза её расширились. Он стоял на пороге коттеджа, подняв воротник, чтобы закрыть шею от ледяного дождя.
— Можно войти? — спросил он.
От растерянности она замешкалась с ответом.
— Я прибираюсь после ужина…
Она отошла в сторону и открыла дверь пошире. Ребус вошёл в холл.
— Тебе кто-нибудь помогает?
— Помогает с чем?
— С Додом.
— Да, приходят, когда его нужно укладывать в постель, и ещё утром — когда он встаёт.
— И это всё?
— Он больше ничего не позволяет. Давай сюда куртку. Что-нибудь случилось?
— Просто решил заглянуть.
— Если бы я знала, что ты придёшь… — Она провела пальцами по лицу.
— Ты прекрасно выглядишь, — заверил он её, пока она вешала его куртку. — Дод ещё не спит?
— Сидит в кресле. — Она показала рукой в сторону гостиной. — Смотрит телевизор, пока я мою посуду. Чашечку чая?
— С удовольствием. Я ненадолго.
Она кивнула и двинулась к кухне, а Ребус направился в гостиную. Дод Блантайр сидел в кресле — кажется, в той же одежде, что была на нём, когда Ребус видел его в прошлый раз. Вот только на шее у него было повязано кухонное полотенце, всё в пятнах.
— Я слышу — знакомый голос, — сказал он.
— Добрый вечер, Дод.
— Сними с меня эту штуку, а? — Блантайр дрожащей рукой показал на полотенце.
В комнате пахло тушёной говядиной. Ребус снял полотенце с шеи Блантайра и набросил его на подлокотник кресла.
— Хочешь выпить? — спросил Ребус.
— Двойной виски, если поставишь, — ответил Блантайр, с усилием скривив рот в улыбке.
— А я думал, теперь твоя очередь, — ответил Ребус, улыбаясь в ответ.
— С чем пожаловал, Джон?
— Да вот хотел узнать, как ты поживаешь.
— Изо всех сил стараюсь не помереть. Пока скриплю. Я смотрю, ваши вовсю навалились на Стефана.
Ребус кивнул:
— Он сам сглупил — не надо было звонить Сондерсу.
— Но это не преступление.
— Может, и нет.
— Со мной пока не говорили, но я знаю, что собираются.
Ребус кивнул.
— И с тобой?
— И с Жиртрестом.
— Ты приехал сверить наши истории, чтобы не было разнобоя?
— Я приехал, потому что…
Ребус замолчал на полуслове — Мэгги открыла дверь и вошла с подносом. Она приготовила целый чайник и насыпала в вазочку шоколадного печенья.
— С молоком? — спросила она.
— Да, но без сахара. — Ребус взял у неё кружку — на ней был логотип «Эйрфикса» и изображение «спитфайра»
[49]
. Ребус вдруг вспомнил: — Ты когда-то собирал модели, — сказал он Блантайру.
— Точно.
— У тебя на столе в Саммерхолле стояла парочка.
— Он за ними часами просиживал, — добавила Мэгги. — В доме повсюду стояли баночки с краской. Каждую деталь доводил до совершенства.
— Как и в работе полицейского, верно, Джон? — сказал Блантайр.
— Верно, верно, — поддакнул Ребус.
— Нам с Джоном нужно потолковать, — намекнул Блантайр жене.
— По поводу этого Сондерса?
— Чем меньше ты будешь знать, тем лучше.
Она помедлила. Потом увидела кухонное полотенце и сдёрнула его с подлокотника.
— Я буду на кухне, — недовольно проговорила она и широким шагом вышла из комнаты.
Ребус отхлебнул чая и сел на краешек дивана поближе к креслу Блантайра.
— Много она знает? — спросил Ребус.
Блантайру удалось мотнуть головой.
— А ты много знаешь? — спросил он.
— Расскажи мне о Филипе Кеннеди.
— Не напомнишь, кто такой?
— Скользкий Фил. Мы довели его до суда, но присяжные вынесли вердикт «вина не доказана». А вскоре его обнаружили дома со сломанной шеей.
— Ну и?..
— Ты присутствовал на вскрытии.
— Да?
— Так говорит профессор Норман Каттл.
— Ничего себе — он всё ещё жив?
— И не страдает забывчивостью. Хорошо помнит, что вы со Стефаном присутствовали. Потом старший патологоанатом профессор Доннер выдумал предлог, чтобы выпроводить его на время из анатомички. Когда он вернулся, желудок Кеннеди был вскрыт, и Стефан вылил туда виски из фляжки. Зачем он это сделал, Дод? Ты всё видел, ты должен знать ответ.
— А что говорит Стефан?
— Стефан думает, что мне незачем соваться в дела, которые меня не касаются. Но это меня очень даже касается.
— Кеннеди был мерзавец, каких поискать, Джон.
— Я не собираюсь с этим спорить. Но Стефан его убил и выставил дело так, будто это несчастный случай. То есть, возможно, это и был несчастный случай. Я не утверждаю, что Стефан собирался столкнуть его с лестницы. Так получилось, и он поскорее убрал концы в воду. Может быть, оставил там пару пустых бутылок, но потом сообразил: вскрытие всё равно покажет, что Кеннеди не пил. С Доннером Стефан был на дружеской ноге, а профессор не был чужд лёгкой коррупции. Каттл смотрел на коррупцию иначе, и потому его пришлось удалить из анатомички. — Ребус замолчал, подался вперёд и сказал: — Но ты ведь там был. Ты знаешь, что и как происходило.
— Ты слишком спешишь с выводами.
— Я был ещё совсем зелёным — в святых без году неделя, и меня в подробности не посвящали. Но Билли Сондерс каким-то образом об этом прознал, а значит, мог прикончить Дугласа Мерчанта без всяких последствий для себя, так как не сомневался: Стефан его отмажет. Тридцать лет спустя он почуял, что ему опять светит решётка, и не сильно обрадовался. Он охотно обменял бы свою осведомлённость на прекращение дела. Стефан не мог этого допустить…
Блантайр попытался протестующе покачать головой, плечи его задёргались.
