И вот ее любимая тетя Слава вдруг увиделась ей негативным снимком – с черным лицом и белыми волосами. От нее шел холод и неприятный затхлый запах. Длилось это всего пару мгновений, но Вера поняла, что означает это видение, и испугалась до слез. Помнится, она торопливо побежала в туалет – не в обычный, где на переменке собираются девочки, а в учительский, дверь в который можно было запирать на крючок, закрылась и там уже расплакалась. На ее счастье, за всю перемену ее никто не потревожил, а к тому времени, как прозвенел звонок, Вера уже более-менее успокоилась. Но на уроке вновь расплакалась – когда ее вызвали к доске и заставили решать задачу. Вера, обычно легко справляющаяся с математическими задачками и примерами, в тот раз никак не могла собраться и сосредоточиться на условии. Зачитывала, шевеля губами, текст с цифрами, а перед глазами стоял «негатив» тети Славы.
– Вера, что с тобой? – недовольно спросила учительница. Губы девочки задрожали, но, как она ни старалась сдержать слезы, все же расплакалась – у доски, перед всем классом. Ее отпустили в туалет, где она опять умылась, а потом и вовсе разрешили уйти домой, так как она пожаловалась на головную боль. Ночью, лежа без сна, Вера все думала: как же это страшно и несправедливо – знать, что кто-то может умереть. И тогда ей впервые подумалось, что она может спасти человека, предупредив его о смерти. Утром она пришла в школу пораньше и первым делом отправилась на поиски тети Славы.
– Чего тебе, девочка?
Как просто было все в ее представлениях и как, оказывается, тяжело наяву произнести страшные слова. Все заготовленные фразы вылетели из головы, язык казался опухшим и неповоротливым, горло – сухим и шершавым.
– Вы… вы скоро умрете, – прошептала Вера.
– Что? – переспросила то ли от удивления, то ли потому, что не расслышала ее шепота, тетя Слава.
– Вы умрете. Скоро, – уже громче повторила она.
– Ай-яй-яй, как не стыдно! – раздалось вдруг у нее за спиной. Вера испуганно оглянулась и увидела завуча, которая проходила мимо в тот момент, когда девочка произнесла сложную для нее фразу.
– Как не стыдно угрожать пожилому человеку! – прошипела завуч, блеснув золотыми зубами. И наклонилась к Вере. В стеклах ее очков отразились в панике расширившиеся глаза девочки. С пару секунд Вера глядела в эти стеклышки в тонкой и золотой, как зубы, оправе, а затем резко развернулась и бросилась бежать. Из школы – на улицу, задыхаясь от накатывающего страха и подступающих к горлу рыданий.
– Самсонова, куда ты?! Самсонова, немедленно вернись!
Но она бежала – прочь, прочь, прочь. Домой. В укрытие.
Ночью Вера прометалась в жару, а к утру резко наступило облегчение.
– Странный какой вирус, – проговорила тихо отцу мама, глядя на термометр. – Думала «Скорую» вызывать, а сейчас ее вроде отпустило.
«Это не вирус», – подумала Вера и отвернулась к стене. Она была слаба настолько, что не осталось сил даже заплакать. Она знала, что означала ее температура и затем наступившее облегчение: просто не стало тети Славы. Так и оказалось: вернувшись через день в школу, Вера услышала, что у уборщицы случился сердечный приступ, «Скорая» хоть и приехала быстро, но врачи уже ничего не смогли сделать.
После того случая девочка стала еще более замкнутой. Когда ей доводилось встречаться в коридоре с завучем, проходила мимо, опустив взгляд и втянув шею в плечи. Ей все казалось, что эта женщина смотрит на нее подозрительно. Иногда девочке снился тот эпизод в различных вариациях, завуч с золотыми зубами и поблескивающими стеклышками очков стала ее персональным кошмаром – что во сне, что наяву. Однажды, когда завуч в школьном коридоре окликнула ее по фамилии, Вера напугалась до полусмерти.
– Самсонова! Самсонова, ты меня слышишь?
Вера смотрела на нее широко раскрытыми глазами и от испуга не могла пошевелиться. Хоть понимала, что нужно подойти, поздороваться, хоть как-то отреагировать на обращение.
– Самсонова, да что с тобой? – вскрикнула в досаде завуч. – Ты здорова?
Вера нашла в себе силы слегка кивнуть.
– У тебя шнурок развязался! Завяжи!
Завуч повернулась и ушла, а Вера медленно, еще не веря, что дело всего-навсего в развязавшемся шнурке, а не в другом, наклонилась и дрожащими пальцами завязала «бантик». Но, к сожалению, страх перед завучем преследовал ее еще многие годы.
Но еще больше, чем завуча, Вера боялась возвращения «марева». И оно вернулось – незадолго до весенних каникул.
– …Самсонова! Самсо-онова-а!
Вера оглянулась и увидела бегущего к ней со всех ног Виталика Синицына из параллельного «Б» класса. Она остановилась и подождала запыхавшегося мальчика. От бега лицо Виталика раскраснелось так, что румянец скрыл крупные ржаные веснушки, щедро рассыпанные по его круглому лицу и зимой, и летом, рыжие волосы топорщились на макушке смешным вихром. Куртка на мальчике была расстегнута, и видно было, что светло-голубая рубашка выбилась из-под ремня брюк. Синицын, перехватив взгляд Веры, торопливо заправил рубашку под ремень и деловито, маскируя волнение, спросил:
– Ты домой?
Она пожала плечами: конечно, домой. Куда еще после уроков?
– А чего одна?
Вера и тут пожала плечами: единственная ее подруга, с которой ей было по дороге, Зоя Бойкова, в этот день в школе отсутствовала. Виталик иногда навязывался к ним с Зоей в компанию, говоря, что ему по пути, хотя Вера уже знала, что мальчик живет в другой стороне, но ради того, чтобы пройтись с девочками, делает большой крюк. Вера долго думала, что Виталька влюблен в Зою, пока подруга с насмешкой не открыла ей глаза: «Да в тебя он втюрился, в тебя! Мне по секрету Света Павлова из «Б» сказала, что видела, как Синицын написал на парте твое имя. Его потом еще заставили парту отмывать, и все смеялись. А Веры в классе у них нет».
– Проводить тебя? – спросил все так же серьезно Виталик.
– Ну, проводи, – вздохнула Вера, зная уже, что, если даже откажет, он все равно пойдет за ней – то отставая, сворачивая на другие дорожки, то вроде «случайно» опять выходя на ту, по которой шла девочка. Права была Зоя в том, что Виталик к ней неровно дышит. Только что делать с его «любовью», она еще не знала. Им ведь всего еще по одиннадцать лет, жениться рано, да и Вера не уверена в том, что хочет замуж за Виталика… Поэтому просто снисходительно позволяла иногда ему ее провожать, но не позволяла даже нести свой портфель.
Виталик некоторое время шел рядом с ней молча, а потом завел разговор – про какое-то кино. Слушать рассказ было неинтересно, но Вера не перебивала мальчика, потому что не знала, о чем говорить с ним. Вот с Зоей всегда находилось – о чем. А с мальчишками?
– Виталий! – окликнул их вдруг громкий низкий голос. Ребята оглянулись и увидели направляющегося к ним высокого мужчину в спортивной куртке.
– Виталий, разве мы не договорились, что после школы ты меня дожидаешься возле крыльца?
