– Вот об этом мне и хотелось поговорить! С семьей не удалось: не застал никого дома.
– Разве? Светка, невестка, вроде как уже вернулась. Я ее видела. Прошла, краля такая. Впрочем, она тебе ничего хорошего не расскажет. Если еще согласится говорить.
– Так вы мне поможете? – улыбнулся Влад и, следуя выдуманной роли «журналиста», включил на мобильном телефоне диктофон.
Через полчаса он уже знал подробности женитьбы сына Валентины Кузьминичны, конфликта с невесткой и переселения пожилой женщины в пансионат. Со слов соседок, это Кузьминична приняла решение переселиться в дом престарелых, дабы не мешать счастью единственного сына. Соседки это решение не поняли, осудили сына Валентины Кузьминичны и всячески уговаривали свою подругу не предпринимать такой шаг. Но она ответила, что ей жить-то и не так уж много осталось, а сын пусть будет счастлив. Одно лишь оправдывало его: не поскупился, устроил мать в хороший пансионат. Тут соседки-рассказчицы немного друг с другом поспорили, потому что для одной из них выбор пансионата служил оправданием, а для других – нет. Дом престарелых – он и есть дом престарелых. Еще Влад узнал, что Валентина Кузьминична почти всю жизнь проработала в театре билетершей, в закулисную жизнь была влюблена до беспамятства, в молодости мечтала стать актрисой, но ей не хватало способностей. Сына она родила от женатого актера, а сама так свое личное счастье и не устроила. Все эти подробности не так интересовали Влада, как рассказ о том, что талантом Валентина Кузьминична обладала вовсе не актерским, а умела «понимать» животных. Бабульки привели множество примеров, когда Валентина Кузьминична помогала хозяевам захандрившей кошечки или собачки отыскать причину – болезнь ли, нарыв в ухе, тоску по прежнему хозяину или банальный недостаток внимания. Еще Влад узнал, что между Валентиной Кузьминичной и сыном недавно был конфликт: вроде тот продал одну ценную для матери книгу по выгодной цене. Якобы эта книга была в их семье уже не одно поколение. Валентина Кузьминична сильно огорчилась потерей, но нашла букиниста и выкупила фолиант. Правда, уже втридорога, продала почти все свои украшения. Сыну об этом не сказала.
Все это было для Влада интересно. Поблагодарив старушек за рассказ, мужчина распрощался и направился к припаркованному мотоциклу. Но прежде чем завести двигатель, позвонил с мобильного.
– Привет, – сказал он хрипловатым голосом в трубку, когда ему ответили. – Ты сегодня дома?
– А где мне быть?
– Могу к тебе заехать?
– Приезжай, – ответили ему после недолгой заминки, во время которой Влад приготовился к отказу.
– Мне нужна твоя помощь, – уточнил он сразу.
Там будто и не удивились:
– Если в моих силах. Ты где?
Он сказал и, прикинув время дороги, добавил:
– Минут через двадцать-тридцать буду.
– Жду, – ответили ему.
Мотоцикл ловко лавировал в потоке машин, пока не выехал на знакомую дорогу. Влад невольно сбросил скорость, хоть шоссе на этом участке было свободно. Год он уже не ездил по этому маршруту, а когда-то этот путь, проложенный не только по московским улицам, но и в его сердце, он проделывал ежедневно – если не в реале, то в мыслях. Как его встретит она? И как с ней встретится он? Всколыхнется ли что-то в его душе или все уже кануло, успокоилось? Ностальгия – плохая спутница в делах: смешивает мысли с воспоминаниями в причудливом коктейле, лишает возможности трезво оценивать ситуацию.
Знакомая пятиэтажка, все те же надписи на торцевой бетонной стене без окон, не изменившийся за этот год двор опасно одурманили иллюзией, что и в его личной жизни ничего не изменилось. И пусть тот путь был тупиковым, хоть он с этим долго не соглашался, это была одна из самых ярких в его жизни дорог. Он немного помедлил перед тем, как нажать кнопку домофона, и так и не нажал, войдя в вовремя открывшуюся за вышедшим из подъезда соседом дверь. Третий этаж, на который он в этот раз не взбежал, а медленно поднялся, прислушиваясь не столько к звукам, доносящимся из-за дверей – голосам, бормочущим телевизорам и играющей музыке, – сколько к собственным ощущениям. Обманщица ностальгия вела его за руку, нашептывая на ухо сбивающие с толку обещания. К черту ее. Влад решительно нажал на звонок, и дверь тут же распахнулась, будто его высматривали в глазок.
– Привет! – поздоровался он, рассматривая ту, которую не видел год.
– Привет, – ответила с легкой усмешкой Тина и посторонилась:
– Проходи. Давай на кухню. Я сделаю кофе.
– По твоему волшебному рецепту? – улыбнулся Влад.
– А как же иначе…
– Будто ничего не изменилось.
– Изменилось. Не обольщайся.
– Не обольщаюсь.
Он проводил взглядом ее прямую узкую спину, которую закрывали густые вьющиеся волосы, перехваченные зеленой шелковой лентой – в тон шелковому кимоно изумрудного цвета. Тина за этот год почти не изменилась. Влад подозревал, что она владеет каким-то особым секретом молодости, – она была старше его на семь лет, но выглядела моложе: гладкая фарфоровая кожа без единой морщинки, пятна или лопнувшего капилляра, блестящие огромные глаза чайного цвета с длинными, будто накладными, ресницами, натурально вишневый рот. Даже по утрам, без единого грамма косметики, она выглядела безупречно. Влад на мгновение зажмурился, вспоминая тонкий цветочный запах ее теплой и розовой после сна кожи, шелковистое прикосновение круто завитого в спираль локона к его небритой щеке. И тут же открыл глаза, злясь на себя за то, что позволил ненужным воспоминаниям одурманить его.
– Я знала, что ты приедешь, – ровно сказала Тина, засыпая в турку кофе и специи. Смотреть, как она колдует над кофе, было приятно – будто волшебница, готовящая приворотное зелье. Впрочем, ее кофе и был приворотным зельем – а как его еще назвать?
– Ты мне приснился.
– Вот как? – усмехнулся мужчина. – И как? Хорошо или плохо?
Она помедлила с ответом. Зажгла конфорку и отрегулировала огонь под туркой до нужной интенсивности.
– Я просто поняла, что ты объявишься. И что тебе понадобится помощь.
– От тебя ничего не скроешь.
– При большом желании ты можешь скрыть все что угодно. – Тина оглянулась и внимательно посмотрела ему в глаза. – Вернее, скрыться.
– Мне нужно было уехать, – ответил он, не отводя взгляда и выдержав «удар». – И это было твоим желанием – чтобы я… скрылся. Хотя ты до сих пор и не объяснила, чем я тебе не угодил.
– Ты ко мне приехал не затем, чтобы задать этот вопрос. На него я тебе уже отвечала, и не раз. У нас нет будущего. Нам было хорошо вместе, и только.
Влад кивнул, одновременно соглашаясь и не соглашаясь с Тиной. Им было хорошо – да, и сладкой частью плода они наслаждались вместе. Горькая же досталась лишь ему. Впрочем, это тогда ему было горько, а сейчас, спустя время, он уже понимал, что с Тиной вряд ли бы они прожили жизнь вместе.
