Книга Секрет черной книги, страница 37. Автор книги Наталья Калинина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Секрет черной книги»

Cтраница 37
X

– Верочка, вы не дадите мне таблетку? Что-то не могу уснуть, – заглянул в комнату старик Ванюков.

– Иван Палыч, так я вам же давала одну перед сном! – воскликнула Ирочка и оглянулась на поднявшуюся с места Веру.

– Не помогает, деточка, – повинился старик и с надеждой глянул на Веру.

– Нет, Иван Палыч, не могу, – с ласковыми, но одновременно и твердыми интонациями ответила та. – Мы строго следуем назначениям доктора Савельева.

– Так никто не узнает, Верочка! Я никому не скажу.

– Не могу, дорогой Иван Палыч, – развела руками Вера. Старик горестно вздохнул и повернулся, чтобы идти, но задержался на пороге и тихо, так что девушки едва его расслышали, произнес:

– Не могу уснуть. И проклятая меня никак не забирает. Отмучился бы уж… Не могу уснуть. Сегодня ведь очередная годовщина, в эту ночь…

Он тихо заплакал, опершись рукой о косяк. Ирочка испуганно глянула на Веру, но та уже подошла к старику и мягко взяла его под локоть.

– Идемте, Иван Палыч, я вам мятного чаю заварю. От мяты вы уснете, точно вам говорю. И валерианы могу накапать.

– Понимаете, Верочка… – тихо сквозь слезы прошептал старик, но тем не менее пошел за девушкой и дал себя усадить на стул, на котором еще недавно сидела она. – Сегодня очередная годовщина.

– Я помню, Иван Палыч.

Старик поднял на девушку красные от слез и недосыпа глаза, и Вера сглотнула подступивший к горлу комок. О том, что в эту ночь несколько лет назад на машине разбился с семьей единственный сын Ивана Павловича Ванюкова, она прекрасно знала. В прошлом году накануне этой годовщины она, помня, что Иван Палыч проведет ночь в тяжелых воспоминаниях и слезах, специально просила Савельева разрешить дать старику двойную дозу снотворного. Обычно Ванюков не страдал бессонницей, он был одним из немногих постояльцев, кто обладал крепким ночным сном, только раз в год, в эту трагическую для него ночь, не мог спать. Но в этот раз Вера, погруженная в мысли о дневных событиях, забыла подойти к Савельеву. Доктор так и ушел домой после смены, не выдав старику снотворного. Находчивая Вера предложила Ире дать Ивану Палычу полтаблетки аскорбиновой кислоты под видом снотворного, что и было сделано. Но, видимо, эффект плацебо не сработал.

Пока Вера усаживала старика и утешала его, Ирина поставила чайник и достала из шкафа пачку с пакетиками мяты.

– В этот час, в этот час мне позвонили… – дрожащим голосом рассказывал старик историю, которую все обитатели пансионата уже знали наизусть. – Хорошо, что Любочка, моя жена и верная подруга, не дожила до той ночи. Как бы она пережила – ума не приложу. Ушли все, а я один остался. И живу, живу, никак не умру. А кому я сдался?

Старик сделал маленький глоточек заваренного для него мятного чая. Вера, слушая, накапала в пластиковую рюмочку валерьянки. Пусть старик выговорится. Погорюет с ними в компании, расскажет вновь о своем горе и успокоится. Вера знала, что у Ванюкова никого не осталось из семьи, а за его проживание в пансионате платит близкий друг его сына. Иван Палыч прожил в одиночестве после трагедии полгода и не выдержал, попросил навещавшего его друга сына, который тоже вырос на его глазах, пристроить в какую-нибудь «богадельню», как он выражался. Лишь бы не быть больше одному. Финансы молодого мужчины позволяли тому содержать старика в приличном пансионате. Правда, самому Ванюкову не говорили, сколько это стоит, иначе он бы ни за что на такую «богадельню» не согласился.

А Иван Палыч, прихлебывая остывающий чай маленькими глоточками, продолжал свой рассказ, только уже не плакал. Ира украдкой просматривала лежащую на столе газету, оставленную кем-то из дневной смены, Вера сидела рядом со стариком и с сочувствующим видом слушала. Когда Ванюков сделал паузу, чтобы высморкаться в большой клетчатый платок, выуженный из кармана пижамных брюк, подвинула ему нетронутую рюмочку с валерианой. Старик выпил успокоительное одним махом, будто водку, и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Ладно, пойду я, – закончил он свой рассказ и поднялся со стула. – Верочка, так, может, все же дадите таблеточку? Боюсь, так и не усну. Доктор Савельев не узнает, обещаю вам!

– Ну что с вами поделать, Иван Палыч! – притворно вздохнула Вера и кивнула напарнице:

– Ира, дай еще полтаблетки того же снотворного.

Напарница послушно открыла шкафчик с лекарствами и достала половинку аскорбинки. На лице старика показалась благодарная улыбка.

– Пойдемте, Иван Палыч, я вас провожу, – предложила Вера после того, как старик выпил «снотворное». Он не стал возражать и вышел за дверь.

Комната Ванюкова находилась в противоположном конце коридора, вторая по счету от лестницы. По дороге Иван Палыч все благодарил Веру за то, что его выслушали. А уже в дверях своей комнаты заявил, что «снотворное» подействовало и теперь он уже уснет. Вера улыбнулась на прощание и пожелала старику спокойной ночи.

– Верочка, не знаете, куда пропал Гаврила? – вдруг спросил Ванюков. Девушка качнула головой и высказала предположение, что кот где-то гуляет. Пропажи усатого постояльца не были странными: он исчезал обычно на несколько дней, а затем опять объявлялся в пансионате – голодный и похудевший.

– Если бы вы знали, как мне хочется, чтобы он… пришел ко мне в гости. Вы меня понимаете.

– Бросьте, Иван Палыч! – горячо воскликнула Вера. – Увижу Гаврилу у ваших дверей, наоборот, не пущу!

– Ах, девочка! Уж, пожалуйста, не прогоняйте его, – мягко улыбнулся старик. – Кто-то боится нашего Ангела смерти, а кто-то, как я, его ждет. Даже колбаски попросил Алевтину прикупить – в угощение.

Он еще собирался что-то сказать, но, махнув рукой, развернулся и скрылся в комнате. Вера постояла у дверей, пытаясь справиться с душевной бурей, которую породили рассказ Ивана Палыча и его недавние слова. Сколько она уже работает здесь, а все никак не привыкнет ни к историям стариков, ни к их высказываниям в таком вот ключе. Ангел смерти… В висках заныло: ей вновь вспомнилось письмо покойной Кузьминичны, а затем подумалось о мужчине по имени Влад. Как несправедливо кто-то там, наверху, распределяет отведенные сроки: кого-то на полпути «срезает», а кого-то заставляет прожить долгую и мучительную жизнь. Вон, старик Ванюков многое бы отдал за то, чтобы наконец-то уйти в вечность.

Вера вернулась в медсестринскую и в дверях столкнулась с Ирочкой:

– Меня Семенова позвала. Говорит, давление поднялось. Пойду гляну. Все расстраивается из-за своего потерянного медного наперстка – того, что от матери ей достался. Наверняка уронила и он закатился в какую-то щель. Или положила в другое место. Чего, спрашивается, так расстраиваться?

– Ира, старикам эти «безделушки» очень дороги, потому что связаны с теми или иными воспоминаниями.

– Да понимаю я это! Ну так пусть тогда берегут их как зеницу ока. А то вон перед этим и Сидоркин меня донимал: куда пропала его трубка, из которой он табак еще в войну курил. Будто я ее взяла…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация