— Эль пробовала исцелить е… Ее, — успел исправиться эрхан, постукивая пальцами по подлокотнику кресла.
— А что она могла вылечить — то? На Асте не было никаких физических повреждений. Возможно пара царапин, да и те сами к тому моменту затянулись. А вывести из состояния такого сна можно лишь вытащив иглы.
Повисло напряженное молчание. Хаос насвистывал легкомысленную мелодию, счастливо улыбаясь во все тридцать два зуба. Танорион обдумывал, как будет объяснять Асте, что не стоит убивать Шайтанара, и где будет прятаться от приемной матери. Нет, она, безусловно, обрадуется тому, что он жив, только сначала все — таки придушит. И были у аронта нехорошие такие подозрения, что блондинка вполне может оказать помощь Селениэль в этом благом деле. Шайтанар о чем — то размышлял, сосредоточенно сжав губы в тонкую линию и не глядя на присутствующих здесь гостей.
Наконец, он нарушил тишину:
— Кто она?
Уточнять, о ком идет речь, не было никакой нужды. Хаос понимающе улыбнулся, лукаво прищурившись:
— Как это ни странно, Шайтанар сейт Хаэл, но именно тебе лучше всех известно, кто она. И, насколько я ее знаю, вам еще предстоит разговор, с расстановкой всех точек над «е». Не буду ни о чем умолять или угрожать, я попрошу, цени это. Я попрошу не пытаться с нею играть. Она обожглась и сильно, и если на первый раз Кора поняла и приняла твои мотивы, во второй ты можешь стать ее целью. Сдается мне, ты не очень — то жаждешь встретиться с Гекатой так рано… — с этими словами, Хаос исчез, успев склонить голову в насмешливом жесте прощания.
— И что это было? — осторожно поинтересовался аронт, продолжая смотреть на то место, где только что находился стихий.
— Явление Хаоса простым жителям Аранеллы, — хмыкнул Шайтанар, рассматривая Танориона. — А вот мне любопытно, почему он не снял с тебя эту иллюзию? Вряд ли для Хаоса это что — то из разряда невозможного?
— Видимо, что — то все же он не способен сделать, — фыркнул полукровка, невольно подмечая, что где — то умудрился сломать ноготь. У кого бы попросить пилочку? Поймав себя на этой мысли, Ри сдавленно застонал и хлопнул себя по лбу. — Твою… Надо срочно искать способ избавиться от этого.
Резкий порыв ветра вызвал толпу мурашек по спину, а вкрадчивый голос, принадлежавший тому самому стихийю, в чьих способностях аронт посмел усомниться, тихо шепнул на ухо:
— Подарочек от меня. В знак того, что я что — то все — таки не умею.
Вспыхнув синим светом, на плече появилась небольшая печать, вроде тех, что использовала Корана. Легкое жжение, тихий язвительный смех и снова порыв ветра, взметнувший шторы на окне. Недоуменно оглянувшись, Ри непонимающе посмотрел на ухмыляющегося Шайтанара.
— Что? — он снова осмотрел себя и увидел именно то, что было несколько минут назад. Женское тело. Такими темпами можно будет раздвоение личности получить, на такой вот почве. Эрхан продолжал скалиться, нервируя аронта еще больше. — Да что такое?!
— А Хаос, оказывается, чрезвычайно обидчивая личность. Можешь порадоваться, теперь я и, скорее всего, все, кто крепко связан с тобой, видят тебя настоящего. Кстати, прекрати свою прическу портить, — насмешливо фыркнув, Шайтанар весело прищурившись, и перевел взгляд на огонь в камине, задумавшись о чем — то своем. — Вот только как я подозреваю… Да, я почти уверен в этом. Остальные, пока не снимут иллюзию, будут видеть симпатичную блондинку. Надеюсь, мне не придется беспокоиться за твою честь?
— Сволочь ты… Одно слово, демон! — обиженно рыкнул Танорион, скрестив руки на груди и злясь на весь мир в целом, и на обладателя изощренного чувства юмора в частности.
В наступившей тишине слышен был лишь треск поленьев в камине и шелест листьев за окном. Шайтанар смотрел на огонь, продолжая думать о чем — то своем. Танорион поежился от прохладного ветра, конечно же Хаос не потрудился закрыть окно, и в который раз проклял изощренную фантазию своей пары. Видимо он действительно очень сильно нагрешил в этой и, как минимум, в трех предыдущих жизнях, раз теперь его так наказывают.
С другой стороны… Аронт слабо улыбнулся. Если бы все было бы просто, это не называли бы настоящей любовью.
— Шай…
— Хм? — неопределенно откликнулся демон, даже голову не повернув в сторону приемного сына.
— Ну Шай…
— Угум, — не меняя позы промычал демон, продолжая думать о чем — то своем.
— Шайтанар!
— Ну чего тебе? — устало вздохнув, Повелитель эрханов снова откинулся на спинку кресла, потирая переносицу.
— А… А как думаешь, Эль меня сильно бить будет?
Шайтанар ответить не успел. Со стороны спальни, в которой он устроил свою супругу, раздался сдавленный полувсхлип — полурык:
— Ри!
В следующий миг его едва не снесло вместе с креслом. Хрупкая эльфийка с разбегу запрыгнула на него, сжав в крепких обхъятиях и глотая слезы. Уткнувшись ему в плечо, она тихо всхлипывала, сжимая так, словно от этого зависела ее жизнь. Вторая седая прядка, рядом со своей предшественницей, слишком ярко смотрелась в иссиня — черных волосах Селениэль. Сердце в который раз кольнуло болью от осознания, что послужило причиной ее появление, только исправить это не под силу даже Хранителям.
— Ты… Ты живой… — тихо выдохнула Эль, все же поднимая голову и пристально вглядываясь в его лицо. Зеленые глаза светились неимоверным облегчением и счастьем, но чем дольше она молчала, тем больше тревожился Танорион, замечая гневные золотистые искорки, появившиеся с глубине радужки, около зрачков.
— Живой… — снова повторила Селениэль, и вдруг резко оттолкнулась, вскочив с его колен и рванув в сторону камина, над которым висел сайшесс. Схватив его, она обернулась, сжимая любимое оружие. — Живой, значит…
— Ой, мама… — приглушенно простонал Ри, и в следующую же секунду бросился в сторону двери, старательно уворачиваясь от весьма метких и хлестких ударов. Страдальческий вздох и слова Шайтанара он услышал уже скрываясь за поворотом:
— Как дети, честное слово…
* * *
— Ты чем думала?! Я тебя спрашиваю! Чем ты думала, самовлюбленная идиотка, когда ввязывалась в эту сомнительную даже на мой непритязательный взгляд авантюру?! Не отворачивайся. Я кому сказал, не отворачивайся?! Мы еще не договорили!..
— Па — ап, — едва слышно протянула лежащая на кое — как собранной охапке сена женщина, старательно пряча улыбку на болезненно искривленных губах. Поврежденные голосовые связки слушались плохо, руку Корана вообще практически не чувствовала. Это Хаос определил и без каких — либо особых заклинаний.
Тяжело вздохнув, заставил себя успокоиться и уже более миролюбиво поинтересоваться:
— Что?
— Давай ты меня потом поругаешь, — так же тихо прошептала Кора, сглатывая подступивший к горлу ком. — Можешь даже вместе с Сешъяром… Сейчас я… Не могу ничего понимать… Даже думать удается с трудом.
