– Да кому она теперь нужна! Назовись хоть дубом.
Значит, экономист и торпред. Совсем не вяжется с его образом, внешне он больше на сурового челябинца похож.
Потом представился Макс, рассказал о пристрастии к оружию и всяческим механизмам, похвастался своим хитромудрым боевым искусством – будзинкан, пообещал, что если раздобудет попутные материалы, собственноручно соберет ветряк, а еще – что с завтрашнего дня у всех, включая женщин и детей, начинаются тренировки и спуска никому не будет.
– Ух! – восторженно выдохнул Мишка. – И будем, как ниндзя-черепашки?
– Круче, – пообещал Макс.
Мишке оказалось восемь, просто он выше ровесников, «весь в папу пошел».
За ним представились Таня и Андрей. Ни рассказать, ни написать о себе много они не могли. Влад исповедоваться не спешил. Сложив руки на груди, он нервно подергивал пальцами. Взял карандаш, постучал им о поверхность стола и сказал:
– Я самый старый и бесполезный член вашей команды. Единственная польза от меня – пару раз охотился на куропаток и люблю рыбалку. Мне тридцать шесть, работал нотариусом – паразитировал на теле общества. Житель сугубо городской, долгое время думал, что картошка размножается рассадой.
Валера хохотнул и сказал:
– Значит, ты нам эту… конституцию напишешь. Надо же нам жить по каким-то правилам.
– Кстати да, – оживился Влад. – Это немаловажный момент. Предлагаю сразу же принять за норму, что после того, как кто-то мутирует, он уже не считается человеком и подлежит уничтожению. Не смотрите так, это необходимо. Мутанта следует уничтожить, кем бы он ни был в прошлой жизни, какие бы светлые чувства мы к нему ни питали.
Валера громко вздохнул, с тоской обвел взглядом собравшихся, словно прощался с каждым уже сейчас:
– Согласен. Дело говоришь.
Андрей хлопнул по столу рукой:
– И еще. Давайте не говорить о близкой смерти и даже не думать. Любой человек смертен – разве не так было изначально? Каждый из нас когда-нибудь умрет. Кто-то доживет до старости, кому-то завтра кирпич упадет на голову. Сейчас то же самое. Давайте просто жить и радоваться этому. Не грызть друг другу глотки – просто жить. Заниматься насущными проблемами. Например, не киснуть, а организовать погреб, где будут храниться продукты на зиму. Я без понятия, как его рыть, чтобы картошка и прочие овощи там не померзли зимой. Макс, ты провел ревизию всего, что тут есть полезного?
– Бетономешалка, – ответил Макс. – Немного кирпича, пять мешков цемента, плитка, песок. В общем, инструмента у нас нет. А нужно многое, в первую очередь – листовой металл, профиль, гвозди, всякие железяки, цемент, песок, щебень, сварочный аппарат. Нам следует укрепить монастырь, поставить трехметровый забор, сделать ставни, построить новые здания…
Макс, вертящий в руках ложку, резюмировал:
– Значит, план действия на ближайшую неделю такой. Первое – осмотреть жилища как следует, прикинуть, сколько человек может принять база. Второе – найти еще с десяток выживших. Брать будем всех: и детей, и пенсионеров, и женщин в возрасте, которые незаменимы на кухне. Для этого придется выезжать в город. Попутно будем затариваться продуктами и делать набеги на библиотеки. В первую очередь нас интересуют знания, то есть всевозможные учебники. Еще надо найти грузовик и набить его стройматериалом…
– И семена, – дополнила Таня. – Нужно много семян, чтобы… выращивать еду.
Макс сказал:
– Это тоже. Но главное – сохранить хоть какие-то технологии.
Валера шумно поскреб в затылке и вставил свои пять копеек:
– Зима не за горами. Надо че-то с отоплением решать. Камин, вон, есть, но его не хватит. В комнатах холодно будет.
– Не суетись, – посоветовал Влад. – Будем решать проблемы по мере поступления. Для начала нам надо отоспаться и отмыться. Кстати, что тут с водой? Кажется, вода – все.
Макс, подперший голову рукой и задремавший, оживился:
– Прямо в столовой есть старый колодец. Вода из скважины качается ручным насосом. Там же есть подобие купальни, надо будет его под баню переделать. А воду можно добывать уже сейчас. Предложение помыться, кстати, мне нравится.
Таня передернула плечами, зевнула:
– Там же холодно! Осень уже чувствуется.
Макс встал, направился к двери, говоря на ходу:
– Я такой грязный, что жуть. С удовольствием опрокину себе на голову ведерко-другое.
Валера сказал:
– Хоть и не люблю мерзнуть, но я с вами. Где тут полотенца?
Таня ответила:
– Лежали на кроватях вместе с нижним бельем. – Она махнула наверх.
Мужчины отнесли тарелки к мойке и шумной гурьбой устремились на выход.
Мишка следил за взрослыми зелеными внимательными глазами, когда они удалились, достал из кармана шоколадку, которой с ним поделилась Таня, разломал напополам:
– Пойду Светку покормлю.
На Андрея навалилась сытая усталость, он откинулся на высокую спинку стула и осоловевшими глазами смотрел, как Таня убирает со стола. Любовался отблесками свечей в ее медных волосах. Мысль о том, что ей неплохо бы помочь, молнией поразила его, он заставил себя подняться, поставил две последние тарелки, где лежали порезанные огурцы и помидоры, отнес на столик возле мойки. Таня открутила кран, но воды там, понятное дело, не было.
Андрей сзади обнял ее за талию, провел руками вдоль боков и разлохматил кудри:
– У тебя роскошные волосы, я их обожаю! – Он развернул девушку, чмокнул в нос: – И носик, и глазки, и каждый палец…
– Пойдем и мы освежимся, когда ребята вернутся, – предложила она, освобождаясь. – Посуду завтра помою. Чую, из кухни я не вылезу, буду готовить и мыть, готовить и мыть…
– Не забывать про матушку Валю, – напомнил Андрей. – Завтра же мы привезем тебе подмогу, да и Михаил вполне способен подсобить.
Мальчишка услышал свое имя, подумал, что его зовут, и высунул мордаху из ванной:
– Что?
– Какую комнату ты себе выбрал? – улыбнулась Таня.
Мишка проскакал кухню и похлопал бежевую дверь самой дальней комнаты, куда определили Светку:
– Эту.
– Ясно. Значит, обоснуемся в одной из верхних. Идем за полотенцами, дождемся парней и хоть пот смоем…
* * *
Освежившись в столовой и по совместительству бане, молодые люди вернулись в свой новый дом и заперли дверь на засов. Андрей посмотрел на решетки, решил, что они никуда не годятся, но промолчал. Он надеялся, что мутанты этой ночью не придут, а если и придут, то ломиться не станут: откуда им знать, что именно тут прячутся люди?
Уже в комнате, закрыв дверь, Андрей прошептал, погасив свечу:
