Колонна остановилась. Что они делают, Андрей не видел. Его точно не заметили, а услышать попросту не могли: слишком скрипит морозный снег, слишком громко шуршит одежда, да и у каждого ушанка на голове, а они здорово скрадывает звуки.
– Не кипишуй, – негромко сказал хрипатый, и враги тронулись с места.
Андрей подождал, когда они исчезнут из поля зрения, и только собрался идти, как одновременно грянули выстрелы, с веток вспорхнули галки, роняя снег. Дальше стреляли беспорядочно. Лаял автомат, гавкали дробовики, ругань смешивалась с криками раненых.
Не выходя из укрытия, Андрей прицелился, рассчитывая, что кто-то будет отступать, и не ошибся: один боец с АК пятился, спрятался за сосновый ствол, повесил автомат через плечо, потянулся к РПГ. Андрей прицелился в голову врага и нажал на спусковой крючок. Мародер дернулся, брызнув на ствол красным, упал на гранатомет.
Выстрелы стихли. В ушах звенело от грохота. Доносились стоны раненого.
– Мужики, все целы? – прокричал Андрей.
Отозвался Влад:
– Наши – да. Враг повержен. Семь трупов, один где-то засел, сука.
– Я его снял. – Андрей заскользил к месту бойни.
Ребята работали слаженно. Четверо мародеров даже автоматы схватить не успели, четверо – успели, но не прицелились и теперь лежали темно-зелеными пятнами, снег под ними окрашивался алым. Один из них валялся на спине, стонал, держась за окровавленную грудь. Судя по розовой пене на губах, ему прострелили легкое. Того, кто шел последним, стрелкам попросту не было видно за спинами подельников, потому он уцелел, но не пережил товарищей даже на минуту.
Отряхиваясь от снега, встал Влад, он лежал по одну сторону проторенной лыжни, по вторую притаился Валера. Напуганные близнецы вышли из-за сосен. Они отворачивались от места побоища, словно не защитили свой дом, а совершили что-то постыдное. Андрея уже не ужасала кровь: привык, когда делал вылазки за выжившими, которых теперь на базе насчитывалось сорок пять человек, из них тридцать взрослых, остальные – дети и подростки.
Андрей остановился над раненым, прицелился в него.
– Вы откуда, кто вас привел? – Он поднял ногу, делая вид, что собирается наступить на грудь.
– Мытищенские мы, на заправке живем.
На той самой, где Андрей заправлялся, пока не нашел маленькую ничейную заправку при гаражном кооперативе.
– Сколько вас там? – спросил подошедший Влад, легонько пнул мародера.
Тот скукожился, зажмурился и выдал:
– Пятеро осталось. Нас вояки с места согнали…
– А просто договориться – не? – Андрей покачал головой. – Мы бы вам не отказали.
Мародер ухватился за спасительную мысль:
– Так мы и собирались…
– Хоть перед смертью не ври, покайся. – Андрей покачал головой. – Я слышал ваш разговор.
– Я против был… сначала, – Раненый закашлялся, побледнел и захлебнулся кровью.
– Это нам урок, – сказал Влад. – Надо лучше путать следы.
Валера по-хозяйски обыскал трупы, снял с них автоматы, перекинул через плечо, РПГ отдал близнецам, которые стояли чуть в стороне. Лёня носил длинные светлые волосы, Леха коротко стригся, в капюшонах же братья были неразличимы. Один из них, вроде Лёня, сказал восторженно:
– Фига се! Многоразовый. С оптикой. Посмотри, может, у трупа и гранаты есть.
Валера, морщась, облапил разгрузки, выгреб магазины к «калашам», рассовал по карманам. Нашел гранаты, встал, подумал и снял разгрузку с одного гранатометчика и второго со словами:
– Пригодится.
– Про охоту можно забыть, – проговорил второй брат, наверное, Лёня, у него голос грубее и ниже.
Влад мечтательно помассировал живот:
– А мяса-то хочется. Может, поищем кабанчиков? И загонять не надо, из гранатомета шмальнем – вот тебе сразу и шашлык.
Андрей предложил:
– Можно сделать проще. Братья и Валера несут трофеи, мы с Владом остаемся. Если удача нам улыбнется, связываемся с вами по рации, и вы помогаете нам нести тушу.
– Вариант, – кивнул Валера, склонившийся над автоматами, которые снес в кучу. – Браты гадюкины, помогайте. Это даже мне не по плечу. Надеюсь, кабанчики далеко не убежали.
Андрей подумал да и взял себе АК, все-таки кабан выдерживает попадание пули в лоб, смертельно раненный может бежать еще метров двести. А так нашпиговал его свинцом, и можно не бояться.
Согнувшиеся под весом груза, обвешанные автоматами, односельчане неуклюже пошли на базу. Скрип-скрип-скрип – отзывался снег под их лыжами. Андрей переглянулся с Владом и кивнул на юг.
Снег местами подтаял и замерз кристаллами, похожими на крылья тысяч ледяных бабочек. Андрей даже остановился и сел на корточки, чтоб полюбоваться такой красотой. Само осознание, что у него есть возможность радоваться, придало сил и подняло настроение. Да, он проживет недолго, но его жизнь будет яркой, в отличие от доли тех, кто заперся в бункере и боится нос наружу высунуть. Они не видят солнца, снег не скрипит под их лыжами, они не любуются листопадом и первоцветами.
Андрей нашел себя. Ему нравится возиться с детьми, старшие из которых моложе его лишь на пять лет. И все равно они – его дети. Он стал отцом в восемнадцать. Если бы не нужда, он никогда не познал бы радости созидания, когда забит последний гвоздь, и вот на поляне стоит школа, где будут оборудованы классные комнаты: одна для старших и одна для младших.
Да, печь, сложенная так, как написано в книге, дымит, но ее недолго и переделать. Ему не нужно вставать в шесть утра, чтобы попасть на работу в восемь, не надо толкаться в пробках, выслушивать претензии начальников. Он сам себе хозяин, творец и бог. И он готов отстаивать свою свободу с оружием в руках. За четыре с половиной месяца он узнал и реализовался больше, чем смог бы за целую жизнь в цивилизации.
С мысли его сбили кабаньи следы, тянувшиеся наискосок на запад, от базы. Помет был свежим и еще паровал. Андрей вскинул руку, подозвал Влада. Тот покивал, взял ружье поудобнее.
– Испугались, аж обделались, – прокомментировал он. – Думаю, они убежали далеко.
– Вот и посмотрим.
Двинулись по следам, то соединяющимся в тропу, то разбегающимся в стороны и пронизывающим снежный ковер.
– До фига, – шептал Влад, он едва поспевал за Андреем, и горячий воздух вырывался изо рта, как пар из жерла вулкана. – Не догоним. И ветер в морду, уже сосулька под носом повисла.
– Это хорошо, – говорил Андрей. – Они нас не унюхают, могут успокоиться и остановиться. Если за полчаса не найдем стадо, возвращаемся.
Не прошло и десяти минут, как Андрей услышал топот и хрюканье. Скорость пришлось сбавить. Теперь крались чуть дыша, и казалось, что одежда шуршит непозволительно громко. Когда подошли на расстояние выстрела, он понял, что опасения напрасны: кабаны, роющиеся в земле на границе поляны и леса, шумели, как маленький бульдозер, и не подозревали, что к ним приближается враг.
