– Макс, что у вас?
Друг сразу же отозвался:
– Это не у нас, в километре где-то. Слышишь, как ревет…
Снова взорвалась граната. Еще и еще. Бахнуло что-то крупнокалиберное. Та-та-та-та – заработали пулеметы, очевидно, которые в башнях БТРов. Один, второй, третий. Перестрелка слилась в какофонию звуков, помноженную эхом. Казалось, даже земля дрожит и стекла звенят. Вроде бой понемногу смещался на север.
– Уходим? – прокричал в рацию Андрей.
– Повсюду грохот, – ответил Макс. – Куда бежать, непонятно.
Андрей, спотыкаясь о поваленные стеллажи, путаясь в упаковках, выскочил на улицу. И правда, бой словно велся повсюду. Наверное, тому виной эхо, мечущееся между многоэтажками. Или это сцепились две огромные группировки? На севере к небу потянулся черный дым. Полыхнуло. Оттуда шарахнулась стая ворон, развернулась и полетела обратно, будто птицы обезумели и сами искали смерть.
– Лучше спрятаться и переждать, – продолжил Макс. – К нам не ходи, они уже… Черт! Они идут сюда. Конец связи.
Не подвело предчувствие опасности. Граната разорвалась теперь уже на юге, потянуло жженой резиной и машинным маслом. Андрей попятился в супермаркет. Если спрятаться в каморке, может, и не зацепит. Интересно, кто кого бьет? Неужели вояки напали на чистых? Интересно было бы выйти на контакт с чистым… Что за блажь в голову лезет?
Включив фонарик, он протиснулся в каморку, сел на диван к щенку, посветил на него. Еще совсем маленький, может, месяца два, но крупный, и лапы толстенные. Пузатый, вислоухий, похож на плюшевую игрушку. Андрей протянул руку к щену, тот зарычал, показал зубы и ощетинился.
– У-у-у, какой грозный, – улыбнулся Андрей.
Выстрелили совсем рядом, щенок заскулил, Андрей вскочил, выглянул из каморки. За тонированными стеклами был виден бегущий человек в резиновом костюме и противогазе. Чистый. Сначала думалось, что он помчится к пятиэтажкам, но он, зараза, направился именно сюда. В его, Андрея, убежище. Бойся, бойся своих желаний! Хотел чистого в собеседники? Получите, распишитесь. Безоружного хотел, а не с АК в руках и РПГ за спиной? Уточнять надо!
Чистый влетел в супермаркет, оглянулся, постоял немного у входа и медленно стал двигаться вдоль рядов. Исчез из вида. Сейчас он, видимо, переступал через труп собаки. Снова он появился уже в пяти метрах от хода в подвал, возле витрины с выпитыми пакетами молока. Двигался он осторожно и палец держал на спусковом крючке. Включил налобный фонарик – Андрей едва успел убрать голову. Луч упал на диван, сполз на пол, мазнул по стене. Щенок заскулил и принялся тявкать на чужака.
Чистый подошел на расстояние двух шагов – Андрей слышал его хриплое дыхание. «Вдох и выдох Дарта Вэйдера», – неожиданно выдала память, и Андрей невольно улыбнулся. Луч прошелся по левой стене, потом – по правой, и черная тень закрыла узкий проход. Скрипя резиной, чистый начал протискиваться. Андрей действовал, ориентируясь на тень: шаг вбок, выбить АК из рук прикладом, им же ударить в «солнышко» – чистый ойкнул и сложился пополам. Андрей скользнул к нему, завел руку, взял шею в захват:
– Не дергайся, я не враг тебе.
Чистый, вцепившийся в его руки, обмяк – видимо, от удивления упал в обморок. Спустя пару секунд он выдал:
– Чего ты хочешь от меня? Лучше убей. Быстро.
– Да я вообще помочь хочу, – ответил Андрей. – Военные – мои враги, ты их враг, значит, друг. Уяснил? – Чистый кивнул, Андрей толкнул его к дивану, поднял упавший автомат.
Чистый все еще не мог распрямиться, хрипел и кашлял. «Наверное, стекла противогаза потеют», – подумал Андрей и собрался сказать, чтоб он не нервничал, но донесся собачий лай, Андрей выглянул из убежища: к супермаркету бежали двое военных в камуфляже, с овчаркой на поводке.
– Это не по твою ли душу? – спросил Андрей, снимая с чистого РПГ.
– Дай мне оружие, – велел он.
– Хрен тебе, а не оружие, – ответил Андрей, направился к дивану, подхватил неожиданно тяжелого щенка, он весил килограммов пять. – Сиди тихо. Спрячься вон под столом. Разверни его и…
Чистый внял, и спустя пару секунд его видно не было. Андрей же со щенком под мышкой встал у стены возле приоткрытой двери, прицелился из гранатомета в проход, куда собака вела военных. И что за нелюбовь у всех к чистым? Вместо того чтобы жить и развиваться, сотрудничать со всеми, военные гоняются за ними по городу. Дурдом.
– Стоять! – крикнул он, едва они переступили порог. – У меня эрпэге! Еще шаг, и разнесу вас к чертям!
Вояки замерли, закрутили головами. Андрей продолжил наступление:
– Вы кто такие и чего сюда приперлись?
Один из интервентов хмыкнул:
– Выходи, чистый! И бросай эти штучки.
– За чистого ответишь, – парировал Андрей и высунул из-за стены руку, пошевелил пальцами. – Видели?
Морды у вояк вытянулись, они переглянулись, и второй, пониже и потолще, спросил:
– А чистого не видел? Сюда же, сволочь, бежал.
– Вы совсем идиоты? Да я б его завалил тут же. Это мой магазин, валите отсюда к чертям!
Теперь первый вояка расхохотался, потряс башкой, чуть кепку не уронил:
– Какой борзый…
– Не борзый, а дерзкий! Устроили, понимаешь, стрельбу на моем районе. – Андрей высунул голову и сразу же спрятался – вояки улыбались и не думали в него стрелять, но все еще сомневались, уходить или нет.
– А чего нас собака сюда привела? – упорствовал длинный.
Андрей показал мужикам щенка:
– Может, из-за него?
Овчарка вояк тявкнула. Низкий шлепнул ее по ушам:
– Эх, ты, брехло! – Он повернул голову, пытаясь заглянуть в каморку: – Покажись хоть, рейнджер-одиночка.
– Не покажусь, я стесняюсь, – пошутил Андрей, выглянул, чтоб они окончательно убедились, что чистого тут нет, и спрятался.
– Ишь, юморит. – Длинный ткнул напарника локтем в бок.
– Юморит – это воспаление юмора, а вы двое тут задержались.
Длинный захохотал:
– Ты и вправду одиночка? К нам не хочешь?
– Нет, спасибо. Усакову пламенный привет.
Низкий вытянул шею:
– А чего ты эту гниду вспоминаешь?
– Именно потому, что он гнида. Надеюсь, смерть его была страшной.
Длинный ответил:
– Да нет, пристрелили просто. Ладно, пошли мы.
Андрей нащупал лежащую на ступеньках банку сгущенки, которую он обронил, швырнул воякам с криком:
– Мужики, граната!
Оба упали за стенды, но Андрей видел их отражения – они накрыли головы руками. Первым встал длинный, огляделся и выпустил по стене короткую очередь:
– Ах ты ж сволочь!
