Эленд посмотрел на Сэйзеда, перед которым лежала открытая книга. Хранитель разложил вокруг себя не меньше десятка томов, и удивительное дело: все они лежали аккуратно, корешок к корешку, обложка к обложке. У Эленда же книги были навалены как попало, из них тут и там выглядывали листки с заметками.
Перед Хэмом, который сидел прямо на полу, тоже стояла маленькая стопка книг, но он редко к ним обращался – в основном озвучивал ту или иную вдруг осенившую его идею. Тиндвил устроилась в кресле, но не принимала участия в обсуждении. Террисийка ничуть не возражала против обучения Эленда, но отказалась искать и предлагать способы сохранения его трона. Это, с ее точки зрения, переходило невидимую грань между воспитателем и политическим деятелем.
«Хорошо, что Сэйзед не такой, – подумал Эленд. – Будь он таким, Вседержитель оставался бы у власти до сих пор. Фактически Вин и я были бы мертвы – ведь на самом деле именно Сэйзед спас ее из заточения у инквизиторов».
Эленд не любил вспоминать о тех событиях. Его собственная беспомощная попытка спасти Вин теперь казалась воплощением всего, что он в жизни сделал неправильно. Несмотря на страстное желание делать все как можно лучше, Эленд редко добивался желаемого. Нет, он просто обязан измениться.
– Что скажете на этот счет, ваше величество?
Говоривший был единственным посторонним человеком в комнате, ученым по имени Нурден. Эленд пытался не обращать внимания на замысловатые татуировки вокруг глаз бывшего поручителя. Когда-то тот занимал довольно высокую должность в Стальном братстве, а теперь носил большие очки, пытаясь спрятать узоры. От своих религиозных убеждений Нурден отказался, но татуировки остались навсегда.
– Что вы нашли? – спросил Эленд.
– Кое-какие сведения про лорда Сетта, ваше величество. Я нашел их в одной из бухгалтерских книг, которые вы забрали из дворца Вседержителя. Кажется, Сетт намеренно пытается заставить нас поверить в то, что он совсем не принимал участия в политической жизни Лютадели.
И Нурден негромко рассмеялся.
Никогда прежде Эленд не встречал веселого поручителя. Возможно, Нурден потому и не покинул город, как большинство его собратьев, – он явно не вписывался в их ряды. Так или иначе, но бывший поручитель стал одним из немногих найденных Элендом людей, которые подходили на должности писцов и государственных чиновников в его новом королевстве.
Эленд бегло просмотрел предложенную страницу. Судя по всему, Сетт вел бурную торговлю с Лютаделью. Большинство своих дел проворачивал под прикрытием малых Домов. Это могло обмануть аристократов, но не поручителей, которых информировали об условиях любой сделки.
Нурден передал книгу счетов Сэйзеду, который тут же принялся изучать цифры.
– Итак, лорд Сетт хочет, чтобы мы считали, будто он далек от Лютадели, – борода и манеры служат лишь для усиления этого впечатления. Однако сам уже давно втихомолку участвует в здешних делах, – подытожил Нурден.
– Разумеется, – кивнул Эленд. – Он просто не смог бы приобрести такой авторитет, если бы не имел сильных политических связей. И о чем это нам говорит? – Он двинулся к своему креслу, перешагнув через стопку книг. – О том, что Сетт притворяется не таким искушенным игроком, каким является на самом деле. Достаточно вспомнить, как он манипулировал вчера мною и Ассамблеей.
– Вы бы видели, как это смотрелось со стороны, ваше величество, – фыркнул смешливый Нурден. – Когда Сетт открыл себя, несколько членов Ассамблеи прямо подпрыгнули! Думаю, все остальные были шокированы, когда…
– Нурден? – перебил Эленд.
– Да, ваше величество?
– Пожалуйста, сосредоточьтесь на нашем деле.
– Э-э, да, ваше величество.
– Сэйзед? – Эленд повернулся к террисийцу. – А что думаешь ты?
Сэйзед поднял глаза от книги – кодифицированной и аннотированной версии городской хартии, написанной самим Элендом, – и покачал головой.
– Вы проделали хорошую работу, как я погляжу. Осталось совсем мало способов не допустить назначения лорда Сетта, если Ассамблея изберет его.
– Ваши познания обернулись против вас? – вмешался Нурден.
– Проблема, с которой я, к сожалению, редко сталкивался, – сказал Эленд, выпрямляясь и потирая глаза.
«А как же Вин?» – спросил он себя.
Она спала меньше его и все время была в движении: бегала, дралась, шпионила. Но Вин всегда выглядела свежей, а Эленд изнемогал уже после нескольких дней тяжелой работы.
«Сосредоточься, – приказал он себе. – Чтобы победить врагов, надо их изучить. Должен быть выход».
Доксон все еще сочинял письма другим членам Ассамблеи. Эленд хотел встретиться с теми, кто мог пойти ему навстречу. Однако уже предчувствовал, что таких будет мало. Депутаты проголосовали за его отставку, и теперь им предоставили вариант, который казался легким способом решения проблем.
– Ваше величество, а вы не думали… – медленно проговорил Нурден. – Что, если просто позволить Сетту занять трон? Возможно, он не так и плох?
Эленд застыл. Одна из причин, по которой он нанял бывшего поручителя, заключалась в том, что Нурден иначе смотрел на вещи. Он не был ни скаа, ни аристократом, ни вором. Просто образованным человеком, который вступил в братство, потому что не хотел становиться торговцем.
– Что ты думаешь о законах, которые я написал, Нурден? – вопросом на вопрос ответил Эленд.
– Они блестящи, ваше величество! Они современны, реалистичны и в то же время четко отражают идеалы, высказанные древними философами.
– Сетт будет соблюдать эти законы?
– Не знаю. Я же с ним по-настоящему не встречался.
– А что тебе говорит чутье?
Нурден замялся.
– Нет, – сказал он наконец. – Он не из тех, кто судит по закону. Он просто делает что хочет.
– Он принесет только хаос, – заметил Эленд. – Посмотри, какие сведения поступили с его родины и из мест, которые он покорил. Там везде смута. Он оставляет после себя лоскутное одеяло полудоговоров и полуобещаний, скрепленное нитью завоевательных угроз. Отдать ему Лютадель – значит обеспечить в будущем новое Крушение.
Нурден поскреб щеку, потом задумчиво кивнул и вернулся к чтению.
«Я могу убедить его, – подумал Элен. – Если бы я смог сделать то же самое с Ассамблеей».
Но Нурден, как и Эленд, был ученым, со схожим образом мыслей. Ему достаточно логически выстроенных фактов. А обещание стабильности важнее, чем обещание богатства. Сущность же Ассамблеи заключалась совсем в другом. Аристократы хотели вернуться к тому, что имели раньше, торговцы видели возможность получить титулы, которым всегда завидовали, а скаа просто боялись, что их всех перебьют.
И это еще не все. Лорд Пенрод представлял себя в роли городского патриарха – высокопоставленного господина, который привносит частичку консервативной умеренности. Киналер, один из литейщиков, беспокоился о связях Центрального доминиона с расположенными вокруг него королевствами и видел в альянсе с Сеттом лучший способ защитить Лютадель.
