Она явно не привыкла работать с теми, кто обладал столь же большим количеством информации. Террисийка подтолкнула написанный абзац к Сэйзеду: даже с его ментальными индексами и примечаниями отыскивать нужный отрывок в медной метапамяти было слишком долго.
«На протяжении последних недель я провел очень много времени с королем, – читал Сэйзед. – Он кажется расстроенным, и это можно понять. Его солдаты не выстояли против колоссов Завоевателя, и его людей постоянно отбрасывают после Фелл-Спайр. Однако король не винит своих воинов. Он считает, что проблемы происходят по другой причине: из-за отсутствия продовольствия.
Несколько раз за последние дни он говорил, что, будь больше провианта, мы бы продержались. Веднегон во всем винит Бездну. Хоть Бездна побеждена – или, по крайней мере, ослаблена, – ее прикосновение опустошило продовольственные склады Даррельная.
Люди не могли и выращивать хлеб, и сопротивляться демоническим армиям Завоевателя. Именно поэтому они и пали».
Сэйзед медленно кивнул:
– И сколько у нас этого текста?
– Немного. Шесть или семь страниц. Только в этой части упоминается Бездна.
Сэйзед еще раз перечитал отрывок, потом поднял глаза на Тиндвил:
– Считаешь, леди Вин права: Бездной был этот туман?
– Да.
– Согласен, – подтвердил Сэйзед. – По крайней мере, то, что мы теперь зовем Бездной, является каким-то изменением в тумане.
– А как же твои былые аргументы?
– Доказали свою несостоятельность. – Сэйзед отложил лист. – На основании твоих слов и моих собственных исследований. Я не хотел, чтобы это оказалось правдой, Тиндвил.
Она удивленно подняла бровь:
– Ты снова пошел наперекор Синоду, чтобы искать нечто, во что не хочешь верить?
– Есть разница между тем, чего ты боишься и чего желаешь. Возвращение Бездны может уничтожить нас. Я не хотел, чтобы доказательства чего-то подобного существовали, но я не мог их игнорировать.
– Я не верю, что это нас уничтожит, Сэйзед. Признаю, ты сделал великое открытие. Записи Кваана говорят о многом. Конечно, если Бездна была туманом, мы здорово приблизились к пониманию сути Вознесения Вседержителя.
– А если туманы становятся сильнее? Если, убив Вседержителя, мы также уничтожили силу, которая удерживала туман в повиновении?
– У нас нет доказательств того, что туман приходит днем, – возразила Тиндвил. – И мы не можем всерьез утверждать, будто он убивает людей. Пока у нас есть лишь твои предположения.
Сэйзед отвернулся. Его пальцы коснулись слов, которые торопливо набросала Тиндвил, и размазали чернила.
– Что правда, то правда.
– Почему ты никогда не защищаешься, Сэйзед? – В полумраке комнаты Тиндвил тяжело вздохнула.
– А как мне защищаться сейчас?
– Уж как-нибудь. Ты извиняешься и просишь прощения, но твоя кажущаяся вина никак не влияет на твое поведения! Ты никогда не думал, что мог бы возглавить Синод? Они вышвырнули тебя, потому что ты отказался представить доводы в собственную защиту. Ты самый противоречивый бунтарь, которого я только знала.
Сэйзед не ответил, лишь исподволь поглядывал на Тиндвил. Она была обеспокоена – он видел это по ее глазам. Удивительной красоты глазам.
«Глупые мысли, – сказал себе Сэйзед, снова отворачиваясь. – Ты всегда знал. Прекрасно знал, что это не для тебя».
– Ты был прав по поводу Вседержителя, – продолжала Тиндвил. – Возможно, остальные послушали бы тебя, будь ты хоть немного более… настойчивым.
– Я далек от героев твоих жизнеописаний, – покачал головой Сэйзед. – Я ведь, строго говоря, даже не мужчина.
– Ты лучше, чем они. Меня раздражает, что я так и не смогла понять почему.
Они помолчали. Сэйзед встал, прошел к окну и открыл ставни, впустив свет. Потом погасил лампу.
– Я сегодня покину город, – сказала Тиндвил.
– Покинешь? Армии могут тебя не пропустить.
– Я не собираюсь проходить сквозь них – я хочу навестить их. Я передала знания молодому лорду Венчеру, теперь должна оказать такую же помощь его противникам.
– А-а, – протянул Сэйзед. – Ясно. Я должен был догадаться.
– Сомневаюсь, что они будут слушать так же, как он, – с ноткой признательности в голосе заметила Тиндвил. – Венчер – хороший человек.
– Хороший король, – уточнил Сэйзед.
Тиндвил не ответила. Она смотрела на стол, усеянный заметками, почерпнутыми из той или иной медной метапамяти, нацарапанными второпях, чтобы потом читать и перечитывать.
«Чем же была прошедшая ночь? Ночь исследований, обмена мыслями и открытиями?»
Эта женщина все еще оставалась красивой. Длинные прямые темно-рыжие с проседью волосы. Отметины тяжелых испытаний длиной в жизнь, которые, однако, ее не сломили. И глаза… проницательные глаза, в которых таились свойственные лишь хранителям знания и любовь к учению.
«Я не должен об этом думать, – снова одернул себя Сэйзед. – В этом нет никакого смысла. И никогда не было».
– Тогда тебе пора, – сказал он, поворачиваясь.
– И опять ты не хочешь спорить, – горько улыбнулась Тиндвил.
– Зачем? Ты мудрая и решительная женщина. Ты должна руководствоваться собственной совестью.
– Иногда люди кажутся решительными, потому что им не дали возможности выбрать другую дорогу.
Сэйзед повернулся. В комнате было тихо, звуки доносились только откуда-то снизу, со двора. Тиндвил сидела наполовину в лучах света, яркость ее одеяния постепенно становилась все более насыщенной по мере того, как тени уползали прочь. Всем своим видом женщина будто намекала на что-то… на что-то такое, что он и не надеялся когда-либо услышать.
– Я в растерянности, – медленно опускаясь на свое место, признался Сэйзед. – Как же твой долг хранителя?
– Это важно. Но… существуют редкие исключения. Документ, который ты обнаружил… что ж, возможно, он заслуживает дальнейшего изучения до того, как я уеду.
Сэйзед пытался понять ее взгляд.
«Как называется то, что я сейчас ощущаю? – думал он. – Смущение? Потрясение? Страх?»
– Я не могу быть тем, кто тебе нужен, Тиндвил, – наконец решился Сэйзед. – Я не мужчина.
Она равнодушно махнула рукой:
– Хватит с меня мужчин и деторождения. Я выполнила свой долг перед народом Терриса. И по крайней мере некоторое время мне бы хотелось находиться подальше от них. Ничего не могу с собой поделать, но в глубине души я презираю их за то, что со мной сделали.
Сэйзед хотел возразить, но Тиндвил выставила вперед руку:
– Знаю. Я взяла на себя это бремя и рада, что смогла его вынести. Но… все эти годы я встречалась с хранителями лишь от случая к случаю, и меня раздражало, что их планы словно сводились к одному – удержаться в статусе покоренного народа. Лишь однажды видела я человека, который подталкивал Синод к активным действиям. Пока они обдумывали, как бы спрятаться получше, он предлагал атаковать. Пока они выбирали лучшие способы одурачивания мастеров разведения, он, единственный, хотел приблизить падение Последней империи. Когда я наконец воссоединилась со своим народом, то обнаружила, что этот человек по-прежнему сражается. Один. Осужденный за сотрудничество с ворами и бунтовщиками, он тихо принял свое наказание. – Тиндвил улыбнулась. – Этот человек проявлял упорство, чтобы спасти всех нас, – добавила она и взяла Сэйзеда за руку.
