«Мне нужно догнать ее. Остановить, поговорить, подготовить. Такое нельзя делать впопыхах».
Если и в самом деле они должны забрать силу Источника, прежде следовало все обдумать и решить, как лучше поступить.
Туманный дух продолжал указывать вперед. Сэйзед поднялся и побежал, не обращая внимания на крики в ночи. Наконец оказался у дверей огромного дворца со шпилями и копьями и влетел внутрь.
Таинственный провожатый остался позади, среди тумана, который его породил. Сэйзед снова зажег свечу при помощи огнива и замер в ожидании. Дух не двинулся с места. Все еще чувствуя необходимость торопиться, Сэйзед оставил его и пошел в недра бывшего дома Вседержителя один. Каменные стены были темными и холодными, свеча горела тускло.
«Источника не должно здесь быть. Источник должен находиться в горах».
Но в той истории оказалось столько неясностей. Террисиец начал сомневаться, что вообще понимает хоть что-нибудь из документов, которые изучал.
Он ускорил шаг, прикрывая свечу ладонью, догадываясь, куда именно должен идти. Он видел дом-внутри-дома – место, где Вседержитель проводил много времени. Сэйзед изучал его, когда империя пала: все описал и занес в хроники. Террисиец уже находился на полпути к цели, когда заметил незнакомый проход в стене.
В проеме кто-то стоял, склонив голову. Свеча Сэйзеда отражалась в полированном мраморе стен, серебряных инкрустациях на фресках и штырях в глазах этого человека.
– Марш? – спросил потрясенный Сэйзед. – Где ты был?
– Что ты здесь делаешь, Сэйзед? – прошептал инквизитор.
– Иду к Вин. Она нашла Источник, Марш. Надо добраться до нее, не дать ей сделать с ним что-нибудь, пока мы не разберемся, как он работает.
Марш ответил не сразу.
– Тебе не стоило приходить сюда, террисиец, – наконец проговорил он, не поднимая головы.
– Марш? Что происходит? – Сэйзед нетерпеливо шагнул вперед.
– Я хотел бы знать. Хотел бы… понять.
– Понять что? – Голос Сэйзеда эхом разнесся под куполом зала.
Секунду Марш стоял неподвижно. Потом поднял голову, обратив к Сэйзеду невидящие глаза.
– Хотелось бы понять, почему я должен тебя убить, – произнес инквизитор и поднял руку.
Алломантический толчок обрушился на металлические наручи Сэйзеда, отбросил его назад, на каменную стену.
– Мне жаль, – прошептал Марш.
58
Аленди не должен попасть к Источнику Вознесения…
– Вседержитель! – прошептал Эленд, застыв у входа во вторую пещеру.
Вин приблизилась. Некоторое время они шли по высеченному в скале коридору, оставив далеко позади пещеру-склад. Вторую, немного меньшую по размеру, заполнял густой черный дым. Он не выходил из нее, а клубился и волновался сам по себе.
Рожденная туманом шагнула вперед. Она не задохнулась в дыму, как можно было ожидать. В нем находилось нечто до странности приятное.
– Идем, – сказала Вин и двинулась вперед. – Я вижу свет.
Взволнованный, Эленд присоединился и пошел следом.
Бам. Бам. Бам…
* * *
Сэйзед врезался в стену. Он не был алломантом, и у него больше не осталось пьютера, чтобы сделать тело сильнее. Террисиец сполз на пол, морщась от боли в боку.
Дрожащий огонек свечи, которую он выронил, высветил шагнувшего вперед Марша.
– Зачем ты пришел? – прошептал он, наблюдая, как хранитель с трудом поднимается на колени и пытается уползти. – Все шло так хорошо. – И нанес новый удар.
Сэйзеда протащило по красивому белому полу, и он ударился о другую стену. Рука хрустнула, в глазах потемнело.
Сквозь боль террисиец видел, что инквизитор наклонился и что-то подобрал. Кисет, который выпал из-за пояса Сэйзеда. Марш явно подумал, что это кошелек.
– Прости, – еще раз повторил Марш, затем поднял руку и толчком отправил кисет в Сэйзеда.
Кисет пролетел через комнату и, ударив хранителя, порвался – кусочки металла вонзились в тело. Необязательно было видеть рану, чтобы понять, насколько она серьезна. Странное дело, Сэйзед больше не чувствовал боли – только теплую кровь на животе и на ногах.
«Мне… тоже жаль, – подумал он. Вокруг точно потемнело. – Я проиграл… хотя и не понимаю, в какой игре. Я даже не могу ответить на вопрос Марша. Я не понимаю, зачем пришел сюда».
Террисиец почувствовал, что умирает. Странно: разум явно отказывал, а Сэйзед чувствовал растерянность и досаду, и еще он постепенно…
«Это не монеты…» – словно прошептал на ухо чей-то голос.
Мысль дребезжала в умирающем сознании: «Кисет, которым Марш тебя ранил… в нем не монеты, а кольца, Сэйзед. Восемь колец. Ты взял два – зрение и слух. Остальные не тронул – оставил их в кисете и сунул себе за пояс…»
Сэйзед терял сознание, смерть спускалась, точно холодная тень. И все же мысль не успокаивалась. Десять колец в его теле. Вес. Скорость. Зрение. Слух. Осязание. Обоняние. Сила. Скорость мышления. Бодрость.
И здоровье.
Он зачерпнул силы из золота. Не нужно было носить метапамять, чтобы использовать ее, – достаточно только прикоснуться. Грудь перестала гореть, зрение сфокусировалось. Рука выпрямилась, кости срослись, когда террисиец вытянул из кольца здоровье нескольких дней. Судорожно вздохнул, сознание вынырнуло из предсмертного бреда, и золотая метапамять придала мыслям кристальную четкость.
Сэйзед поднялся, отбросил пустой кисет – кольца остались внутри тела. Раны затянулись, выудив остатки силы из золотой метапамяти. Марш остановился у входа в туннель и в изумлении обернулся. Рука Сэйзеда все еще пульсировала от боли в треснувшей кости, и ребра болели. Столь короткой вспышки здоровья не хватало на все.
Но он был жив.
– Ты предал нас, Марш, – сказал Сэйзед. – Не знал, что эти штыри лишают человека не только глаз, но и души.
– Ты не сможешь драться со мной, – тихо возразил инквизитор. – Ты не воин.
Сэйзед улыбнулся, чувствуя внутри себя силу маленьких металлических колец:
– Как и ты, по-моему.
* * *
«То, во что я вмешался, выше моего понимания», – думал Эленд, пока они шли по странной, заполненной дымом пещере.
Пол был грубым и неровным, и фонарь потускнел, будто клубящийся темный дым всасывал в себя свет.
Вин шла уверенно. Нет, целеустремленно. Что бы ни оказалось в конце этой пещеры, она явно собиралась с этим разобраться.
