«Что-то происходит», – думала Вин, сидя в тумане на крыше крепости Венчер.
Сэйзед был не склонен к преувеличениям. Он всегда оставался придирчив, и это сказывалось на его манерах, на опрятности, даже на том, как он говорил. В особенности если дело касалось исследований. И Вин сразу же поверила в его открытие.
Ведь и она видела что-то в тумане. Нечто опасное. Могло ли присутствие туманного духа объяснить смерти, с которыми столкнулся Сэйзед?
«Но ведь он ничего не говорил о человеческих фигурах в тумане…»
Вин закрыла глаза и зажгла бронзу. Она слышала духа, который затаился где-то поблизости. И еще это – странную пульсацию вдалеке. Не гася бронзу, Вин снова открыла глаза и осторожно достала лист из дневника. Свет, падающий с балкона Эленда, и горящее олово помогли легко прочитать написанное.
«Я сплю едва ли несколько часов каждую ночь. Мы должны торопиться, проходить каждый день столько, сколько возможно, но, когда я наконец ложусь, сон от меня ускользает. Мысли, что беспокоят при свете дня, лишь усугубляются ночной тишиной.
И, кроме того, я слышу барабанный бой – пульсацию со стороны гор. Она притягивает меня с каждым ударом, и она все ближе».
Вин вздрогнула. Она попросила одного из ищеек Эленда зажечь бронзу, но тот заявил, что не слышит никаких звуков, доносящихся с севера. Или он был кандрой и лгал о своей способности жечь бронзу, или Вин слышала алломантическую пульсацию, которую не слышал никто другой. Никто, кроме человека, умершего тысячу лет назад.
Человека, которого все называли Героем Веков.
«Не дури, – сказала себе Вин, складывая лист. – Не делай поспешных выводов».
Рядом зашевелился Ор-Сьер, который до этого момента спокойно лежал и смотрел на город.
И все же она продолжала думать о словах Сэйзеда. Что-то происходило в тумане. Что-то пошло не так.
* * *
На крыше крепости Гастинг ее не было.
Зейн остановился посреди тумана. Он рассчитывал, что Вин будет ждать его, потому что именно здесь они сражались в последний раз. Одно лишь воспоминание об этом заставляло рожденного туманом напрягаться от предвкушения.
На протяжении месяцев они всегда встречались на том же месте, где расставались. Но сюда Зейн возвращался уже несколько ночей, а Вин так и не обнаружил. Он нахмурился, размышляя о приказах Страффа.
Видимо, в конце концов ему прикажут эту девушку убить. И Зейн не был уверен, что его больше беспокоит: растущее нежелание выполнять приказ или растущая тревога, что он, вообще-то, может и не преуспеть.
«А вдруг это она? Та, которая меня остановит. Та, что заставит меня просто… уйти».
Зейн не мог понять, зачем нужна была причина. Конечно, многое легко списать на безумие, но глубоко в душе рожденный туманом признавал, что, кроме Страффа, в его жизни никого нет. Зейн не смог бы все бросить, пока рядом с ним не появился бы кто-то еще.
Впрочем, довольно ждать – пора отправляться на поиски. Отвернувшись от Гастинга, Зейн бросил монету и скачками двинулся через город в сторону крепости Венчер. Он не ошибся: Вин сидела на крыше и охраняла его глупого братца.
Зейн обошел крепость по кругу, стараясь оставаться незаметным даже для усиленных оловом глаз. Приземлился на крыше, достаточно далеко от Вин, и тихонько пошел вперед. Он приближался в полной тишине, наблюдая за сидевшей на краю крыши девушкой.
Внезапно она повернулась и слегка вздрогнула. Зейн мог поклясться, что Вин его почувствовала, хотя не должна была.
Так или иначе, его обнаружили.
– Зейн, – с безразличием проговорила Вин, легко узнав силуэт.
Как обычно, он был с ног до головы в черном и без туманного плаща.
– Я ждал. На крыше крепости Гастинг. Надеялся, ты придешь.
Вздохнув, Вин немного расслабилась, но постаралась не упускать его из вида.
– У меня сегодня неподходящее настроение для боя.
– Жаль.
Зейн подошел ближе, невольно заставив рожденную туманом осторожно подняться на ноги. Остановился возле края крыши, заглядывая на освещенный балкон Эленда.
Вин покосилась на Ор-Сьера. Тот был явно напряжен и переводил глаза с нее на Зейна.
– Ты так переживаешь из-за него.
– Ты про Эленда? – уточнила Вин.
– Да. А ведь он тебя использует.
– Мы уже об этом говорили. И он меня не использует.
Зейн посмотрел ей в глаза.
«Он такой сильный, – подумала Вин. – Такой уверенный в себе. Так не похож на…»
Она остановила себя.
Зейн отвернулся:
– Скажи мне, Вин. Когда ты была моложе, ты желала власти?
– Не понимаю.
– Ты ведь выросла на улице. Разве ты не мечтала о том, чтобы освободиться – убить тех, кто жестоко с тобой обращался?
– Разумеется.
– И вот ты получила эту власть, – продолжал Зейн. – Что бы сказала теперь девочка Вин, если бы могла тебя увидеть? Рожденный туманом, который согнулся под тяжестью чужой воли? Сильный, но почему-то все еще покорный?
– Я теперь не такая, Зейн, – покачала головой Вин. – Я бы хотела верить, что научилась многому с тех пор, как была ребенком.
– Сдается мне, детские инстинкты обычно самые честные. Самые естественные.
Вин не ответила.
Зейн обвел взглядом город, явно не беспокоясь о том, что стоит к ней спиной. Вин бросила монету. Та звякнула о металлическую крышу, и Зейн тотчас же повернулся.
«Нет. Он мне не доверяет…»
Вин понимала, что имел в виду Зейн, потому что раньше думала так же. Она попыталась представить, каким человеком могла бы стать, получив силу, без того, чтобы одновременно не узнать от соратников Кельсера о дружбе и доверии.
– Что бы ты сделала, Вин? – снова поворачиваясь к ней спиной, спросил Зейн. – Ну, если бы тебя никто не сдерживал и ты знала, что твои действия не имели бы никаких последствий?
«Мне надо на север, – пришла тотчас же мысль. – Я бы хотела узнать, откуда берется этот звук».
Однако Вин промолчала.
– Не знаю, – сказала она вслух.
Зейн развернулся и пристально посмотрел ей в глаза:
– Я вижу, ты не принимаешь меня всерьез. Извини, что трачу твое время.
Он двинулся прочь. Вин ощутила внезапный укол беспокойства. Зейн ведь хочет поговорить, а она упускает такую возможность. Возможность перетянуть его на свою сторону.
