Дверь опочивальни распахнулась и тут же снова захлопнулась.
— Погляди, Паргун… — прерывающимся голосом проговорил король, не имея сил отвернуться от злого алого свечения. — Погляди, верный слуга, что взошло в небесах…
— Прошу простить меня, ваше высочество, — раздался за спиной Ганелона голос, который никак не мог принадлежать старику Паргуну.
Ганелон рывком обернулся. У порога, склонившись в церемонном поклоне, стоял молодой вельможа, долговязый, белокожий и красноглазый — настоящий альбинос. В одной руке вельможа держал медный кувшин, из горлышка которого поднимались тонкие струйки пара, а в другой — длинное полотенце. Король знал этого альбиноса, только вот сейчас никак не мог припомнить его имя. Парень являлся дальним родственником одному из королевских министров и, судя по тому, что последнее время часто попадался на глаза Ганелону, обладал выдающимися способностями карьериста.
— Паргун занедужил, ваше величество, — сообщил альбинос— И я осмелился принять на себя его обязанности… Извольте умываться, ваше величество.
— Как твое имя? — спросил Ганелон, проигнорировав призыв к умыванию.
— Кариот, ваше величество, — склонился вельможа еще ниже.
— Погляди в окно, Кариот, — сглотнув слюну, потребовал король.
Альбинос послушно подошел к окну и встал рядом с Ганелоном.
— Ничего особенного, ваше величество, — сказал он. — Рассвет еще не наступил, и не все звезды успели погаснуть. Извольте умываться, ваше величество.
Ганелон мутно глянул на Кариота. Красные глаза и белая кожа альбиноса напомнили ему о недавних пришельцах. Отвращение заклубилось в груди короля. «Паргун занедужил, — пронеслась в голове Ганелона совсем ненужная мысль. — А ты и рад стараться…»
— Чтоб тебя демоны разорвали с твоим умыванием! — захрипел он. — Пошел прочь отсюда! Позови ко мне Гавэна и Гархаллокса! И передай там, что я велел подать мне одежду! Пошел!
Альбинос дернулся, но почему-то остался стоять. А Ганелон вдруг заметил, что дверь его опочивальни приоткрыта. Один из стражников заглядывал вовнутрь. Поведение этого невежи изумило короля. Его величество перевел удивленный взгляд на альбиноса.
— Это что та… — начал король, оглядывая вельможу с головы до ног, как какую-то неведомую тварь…
И наткнулся глазами на блеск стали в отвороте сапога. Никто и никогда не входил с оружием в королевскую опочивальню — такое событие было просто неслыханным.
Кариот перехватил взгляд Ганелона и вдруг оскалился. А в следующее мгновение с размаху ударил короля тяжелым кувшином в лицо.
Тяжелая дверь в опочивальню захлопнулась.
Ганелон без звука отлетел к постели и, обрывая балдахин, съехал на пол. Он почти потерял сознание. Какие-то красные искры больно кололи глаза, мешая смотреть, и король не видел, как альбинос, зачем-то оглянувшись на дверь, швырнул в угол кувшин и, перехватив полотенце обеими руками, бросился к нему. Удавка из прочной толстой ткани плотно обхватила горло Ганелона. Одновременно Кариот пытался перевернуть обмякшее тело короля на живот, чтобы облегчить себе задачу. Ему это почти удалось — и Ганелон расшибленным лицом ткнулся в пол.
Резкая боль мгновенно привела его в сознание. Король встрепенулся, отчаянно сопротивляясь. Он попробовал закричать, но крик не шел из перетянутого горла. Он не думал ни о чем, в нем работал только инстинкт самосохранения. Отталкивая руками и ногами навалившееся на него сухощавое тело, чувствуя, как удавка рвет волосы из бороды, как голова наливается горячей кровью, Ганелон вдруг случайно нащупал левой рукой твердую кожу сапога противника. Он судорожно вцепился пальцами в отворот сапога и почти невероятным усилием запустил руку за голенище. Рукоять кинжала неловко ткнулась ему в ладонь, и Ганелон сжал костенеющие пальцы. Король понимал, что ему не удастся нанести проклятому предателю хоть сколько-нибудь опасную рану, но сдаваться так просто не собирался. Он отвел руку с кинжалом как мог далеко и, собрав последние силы, ударил наугад.
Стальное острие лишь поцарапало кожу альбиноса, проткнув одежду. Кариот вряд ли почувствовал этот укол в горячке схватки, а кинжал выпал из онемевшей вдруг руки короля. Ганелон физически ощущал, как умирает его тело. Сил сопротивляться уже не было, и вдруг… И вдруг все кончилось.
Тяжесть, сжимавшая грудь короля, исчезла, мутный туман перед глазами рассеялся, и — самое главное — в горло хлынул воздух. Ганелон забился на полу, как только что пойманная рыба, широко разевая рот. Когда приступы кашля отпустили его, когда легкие расправились, а в голове прояснилось, Ганелон Милостивый нашел в себе силы приподняться и сесть. Первое, что он увидел, — альбиноса, неестественно скрючившегося в двух шагах от него. Впрочем, альбиносом Кариота назвать было уже трудно. Кожа его, ранее белая, теперь почти полностью почернела, почернели даже глаза, выпученные и отвердевшие. Ганелон, все еще не понимая, поискал глазами кинжал. И нашел — на лезвии кинжала даже не было заметно крови. Зато отчетливо виднелись щедро нанесенные по всему клинку мазки какой-то бурой субстанции.
Ганелон непроизвольно усмехнулся. Убийца попался на удочку собственного коварства. Яд, предназначенный для короля, убил его самого. Король подхватил с пола отравленный кинжал и, шатаясь, направился к двери. Мысли путались в его голове. Он не понимал совершенно ничего. Навалившись всем телом, король открыл дверь.
* * *
— Генерал сэр Гаер! — выдохнул Ганелон, оказавшись в коридоре. — А вы не спешили на помощь своему государю… Посмотри на меня, генерал! Посмотри на своего короля, генерал! Я уверяю тебя, сегодня же полетят головы… Я переверну дворец вверх дном! Да что там! Я весь Дарбион поставлю на дыбы! Я перерою все королевство! Но я найду каждого, кто причастен к… к… сегодняшнему случаю и… — силы оставляли короля, и речь его путалась, — и даже грешные души… терзаемые демонами Темного Мира… не позавидуют им… Посмотри на мое лицо, генерал!
Сочившийся кровью нос короля был свернут на сторону, левая скула сильно опухла, а борода почти полностью окрасилась алым. От слабости король покачнулся и едва не упал, но никто не бросился поддержать его. Мутным взглядом король зацепился за неподвижные тела стражников на полу, шатнулся назад…
— Что все это значит, генерал?! — заорал срывающимся голосом Ганелон, которому гнев снова придал сил. — Моя стража, у моей опочивальни!.. Они тоже были замешаны?! Чего вы стоите столбами? Чего молчите, как обожравшиеся тухлой рыбой тролли?! Вы убили их?.. Почему вы никого не оставили в живых?
Генерал Гаер первым очнулся от оторопи, охватившей всех присутствующих (кроме, пожалуй, Кая). Он выхватил из ножен короткий меч и страшно выругался.
Только тогда, когда в руках генерала сверкнуло оружие, обнаженное в присутствии короля, в гудящей голове ошеломленного и избитого Ганелона начало проясняться, что же на самом деле происходит.
— Генерал…
Со стороны дверей, ведущих в королевские покои, долетел до воинов жуткий рык, словно принадлежащий не человеку, а зверю, а вслед за этим рыком яростно зазвенела сталь и заметались между стенами коридора крики боли и страха.
