Потом трое болотников передали Кая с рук на руки Мастерам в Укрывище, поселке при Крепости, где проходили обучение юные кандидаты в рыцари. Днем и ночью Мастера находились при своих учениках, все свои силы, все свое время отдавая воспитанию мальчишек. И те трое, что привезли Кая на Туманные Болота, не оставили его. Когда Каю требовалась помощь, они бросали все свои дела, чтобы оказаться рядом с ним. А он тогда не понимал, на какие жертвы они идут ради него — занимаясь им вместо отдыха между дозорами. Если бы не все они, рыцари-болотники, Мастера Укрывища, его друзья, Кай никогда бы не стал рыцарем Болотной Крепости.
— Долг… оберегать друзей… — внезапно охрипшим голосом проговорил Кай.
— Беда в том, что вы видели истинных друзей только в тех, кто стоял с вами плечом к плечу в битвах с Тварями, приходящими из-за Болотного Порога, — сказала Лития, каким-то шестым чувством угадав, о чем думал Кай. — Но разве кто-то другой, не принадлежащий к Болотному Ордену, не может стать вашим другом? Разве я… разве я не друг вам? Вот что я хотела сказать вам, сэр Кай.
Болотник долго думал. За окном холодно зажглась звезда Небесный Странник. Стражники, вытянувшись, так и стояли впятером у дверей в королевские покои.
— Вы сами говорили, сэр Кай, что рыцари Порога не сражаются друг с другом, потому что они — братья, — продолжила Лития, — все рыцари Порога, будь они из Горной или Северной Крепостей, — братья. Так спасите своих братьев, вызволите их из неволи. Если они дороги вам… И если я… — тут голос ее задрожал, — и если я вам хоть сколько-нибудь дорога, помогите мне избежать этого ужасного замужества. Помогите мне выбраться из дворца — тут уже ничего меня не держит. Спасите меня от этого жуткого мага… Этот дворец в одночасье превратился в тюрьму для всех нас. Северный рыцарь сэр Оттар заточен в подземелье. А я… за каждым моим шагом следят. Везде стража… Сэр Эрл… вы знаете, что он пострадал в сражении в тот страшный день, он балансирует на грани жизни и смерти, маги-лекари держат его в бессознательном состоянии, ибо каждое движение может повредить ему. А я не могу даже подойти к его покоям…
— Это неправда, ваше высочество, — качнул головой Кай. — Вас обманывают.
— Что неправда? Вы думаете, что сэр Эрл… что сэра Эрла…
— Я знаю, что он жив, — сказал болотник. — И я знаю, что он не мог получить раны в сражении, потому что он не сражался.
— Что? Я не понимаю… Объяснитесь, сэр Кай.
— В то утро, когда в рассветное небо взошла Алая звезда, дверь в покои горного рыцаря, как и многие другие двери во дворце, была закрыта заклинанием Запирающего Камня. Это значит, что сэра Эрла изначально рассчитали оставить в живых. Такое предположение подтверждается еще и тем, что горный рыцарь любим в народе и уважаем и известен среди знати. Заговорщикам крайне невыгодно избавляться от сэра Эрла. И нежелательно держать его в тюрьме, давая повод для ненужных толков. Новая власть приняла наиболее простое решение: горный рыцарь заперт в своих покоях, что объясняется необходимостью лечения. Он недвижим и бесчувствен — так легче удержать великого воина.
— Откуда вы все это знаете? — поразилась принцесса. — На чем вы основываетесь в своих суждениях?
— Истина всегда лежит на поверхности. Если знаешь намерения людей, очень легко определить их дальнейшие поступки. К тому же я держу уши открытыми и слышу, что говорят люди во дворце… Вряд ли сэра Эрла удерживают с помощью магии. Проще было бы использовать определенные дурманные травы. В любом случае несложно будет вызволить горного рыцаря из плена искусственного сна.
— Вы сможете это сделать, — убежденно проговорила Лития. — У вас получится освободить всех нас.
Болотник выслушал ее и вдруг легко, освобождено засмеялся.
— Ушло, — сказал он.
— Что? — не поняла принцесса.
— Ушло… — снова проговорил Кай. — То странное ощущение, которое… которое я не испытывал так давно, что вполне склонен был считать, что никогда не испытывал… Будто я в чем-то неправ. Оно начало беспокоить меня с самого дня переворота и убийства его величества. Разум говорил мне, что беспокоиться не о чем, что я делаю все правильно, неукоснительно соблюдая правила, которые вошли в мою жизнь в Крепости Болотного Порога… Но… видно, поступки человека определяются не только одним лишь разумом…
— Это значит — вы согласны?
— Я мало видел добра от людей. На время моего детства выпало столько испытаний, сколько не дано пережить иному и за всю жизнь. Все, что я помню из моего детства, все эти воспоминания… они закрыли мне глаза на людей сейчас… когда я вновь оказался в большом мире… Я поступил неправильно, оставив своих братьев на милость тех, кто захватил власть в королевстве. Если вам, ваше высочество, нужна моя помощь… если моя помощь нужна моим братьям… я сделаю все, чтобы исполнить этот свой Долг.
Принцесса Лития скрестила кисти рук надо лбом — как принято было делать в королевстве Гаэлон при обращении к богам-защитникам.
— Уведите нас из Дарбиона, — сказала она, — спасите нас.
— Приготовьте все, что вам понадобится в пути, — сказал Кай. — И ждите меня в своих покоях. Я приду за вами сегодня после рассвета. Я обещаю выполнить вашу просьбу. Но мне нужно убедиться, что мои братья-рыцари желают того же. И что они такие же друзья мне, как и я им.
* * *
Константин спал лишь два часа в сутки — час в полдень и час в полночь. Перед сном он употреблял определенные снадобья и использовал особое положение тела, называемое в забытых трактатах древних магов Драконий Привал. Такой отдых полностью снимал накопившуюся усталость; к тому же при долгой практике заставлял кожу и внутренние органы регенерироваться.
Отдыхая таким образом, великий маг не видел сновидений; с тех пор как он усвоил для себя такую систему сна, он забыл, что это такое — видеть сны.
Но в эту ночь Константин увидел сон.
Ему приснилось, что он полусидит на каменном полу посреди пустой и темной комнаты на самом верхнем ярусе башни архимага Сферы Жизни. Его тело сложено в классической позе Драконьего Привала: правая рука обнимает правую ногу, согнутую в колене, левая нога выпрямлена, а левая рука закинута за спину; и голова склонена так, что правое ухо касается правого плеча. Глаза Константина закрыты, но он видит, как стена напротив него начинает светиться ровным и холодным голубым светом, словно по ту сторону стены возникло невероятно сильное сияние.
И внезапно стена исчезла вовсе. Исчезли и прочие стены, и потолок, и пол, крытый черными мраморными плитами. А вот тьма осталась. Но и она изменилась. Она стала непроницаемой, абсолютной чернотой, будто приобрела плотность. И Константин повис в этой черноте, лишившись вдруг воли двинуть хотя бы пальцем.
А голубое сияние медленно запульсировало и приобрело форму живого существа, лишь отдаленно похожего на человека. И в голове Константина зазвучали слова, которые исходили от этого существа, потому что больше неоткуда было им исходить.
