Книга Опыты любви, страница 4. Автор книги Ален де Боттон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Опыты любви»

Cтраница 4

— Можно попросить вас об одолжении? Посмотрите за моей тележкой, пока я сбегаю в туалет, хорошо? Я только туда и обратно. И еще, если увидите розовую сумку на колесах со светящейся зеленой ручкой, это моя.


5. Через некоторое время я наблюдал за тем, как Хлоя идет через зал обратно ко мне с выражением, которое, как я потом узнал, было обычным для нее — лицо обиженное и слегка озабоченное. У нее было одно из тех лиц, которые, как кажется, всегда готовы вот-вот заплакать, а в глазах — страх, как у человека, которому сейчас должны сообщить очень плохую новость. Что-то в ней вызывало желание ободрить, придать ей уверенности (наконец, просто предложить взять за руку).

— Уже появился? — спросила она.

— Нет, ни вашего, ни моего, но кругом еще много народа. По крайней мере, в течение ближайших пяти минут нет никакого повода для паранойи.

— Какой удар, — улыбнулась Хлоя и стала смотреть себе под ноги.


6. Любовь была чем-то, что я ощутил внезапно, вскоре после того, как Хлоя пустилась в обещавший быть очень долгим и скучным рассказ о каникулах, проведенных однажды с братом на Родосе (рассказ возник случайно, под влиянием рейса из Афин, чей багаж крутился на соседней карусели). Пока Хлоя говорила, я смотрел, как ее руки теребят пояс бежевого шерстяного пальто (несколько веснушек сгруппировались чуть пониже указательного пальца), и вдруг осознал (как если бы это была сама истина во всей своей очевидности), что люблю ее. Я невольно пришел к заключению, что, несмотря на неловкую привычку не договаривать предложения до конца, несмотря на то что она все время выглядела несколько обеспокоенной и ее сережки были подобраны, возможно, не с лучшим вкусом, она была очаровательна. В тот момент я полностью идеализировал ее, и это в равной мере было результатом моей непростительной эмоциональной незрелости, изящного покроя ее пальто, съеденного на завтрак гамбургера, а также гнетущего впечатления, производимого залом выдачи багажа при четвертом терминале, на фоне которого так эффектно выделялась ее красота.


7. «Весь остров битком набит туристами, но мы взяли напрокат мотоциклы, а потом…» — история, которую рассказывала Хлоя, была скучной, но для меня эта скука уже не служила основанием для выводов. Я перестал судить ее рассказ по законам обыденной логики, как другие повседневные разговоры. Мне уже не нужно было искать ни отражения высокого ума в синтаксических конструкциях, ни правды в описаниях, — не то было важным, что она произносила, а то, что это говорила она, — я, таким образом, заранее наделил совершенством решительно все, что ей бы пришло в голову сказать. Я ощущал готовность последовать за ней куда угодно («Это был тот магазин, где продавали свежие оливки…»), я был готов любить каждую ее неудавшуюся шутку, каждое рассуждение, посреди которого она сбивалась и теряла нить. Я чувствовал себя готовым отказаться от своего «я» ради тотального сопереживания, чтобы последовать за Хлоей в каждое из ее возможных самовыражений, сохранить в памяти каждое из ее воспоминаний, превратиться в историка ее детства, изучить все ее любови, ненависти и страхи, — все, что могло когда-либо происходить с ее душой и телом, вдруг исполнилось невыразимого очарования.


8. Потом прибыл багаж, ее — только на несколько чемоданов позже моего, мы погрузили его на тележки и проследовали по зеленому коридору.


9. Пугают масштабы, до которых нам свойственно идеализировать другого человека, в то время как мы с таким трудом выносим даже самих себя — именно потому, что мы с таким трудом… Я должен был понимать, что Хлоя всего-навсего человек (включая сюда все, что обычно подразумевают под этим словом), но неужели мне невозможно простить — при том стрессе, который сопровождает путешествие и саму жизнь, — мое желание подавить эту мысль? Каждая наша влюбленность подразумевает (переиначивая Оскара Уайльда) «триумф надежды над знанием самого себя». Мы влюбляемся с надеждой не обнаружить в другом человеке того, что, как мы знаем, есть в нас самих — малодушия, слабости, лени, непорядочности, склонности к компромиссам и откровенной глупости. Мы берем своего избранника под охрану любви и решаем, что все находящееся внутри этого кольца заведомо свободно от наших недостатков и потому достойно обожания. Мы помещаем внутрь другого совершенство, которое отчаялись найти в себе, и надеемся, что, заключив союз с любимым, сможем каким-то образом поддерживать (вопреки всему, что знаем о собственной природе) шаткую веру в человека вообще.


10. Почему же знание всех этих вещей не помешало мне влюбиться? Потому, что нелогичность и детскость моего желания не перевесила мою потребность в вере. Мне знакома была пустота, которую могла заполнить романтическая иллюзия; мне знакома была радость, которая сопровождает признание кого-то, все равно кого, очаровательным. Задолго до того, как я еще только увидел Хлою впервые, я, без сомнения, уже чувствовал потребность открыть в лице другого человека совершенство, которое мне никогда не удавалось обнаружить внутри себя самого.


11. — Могу я проверить ваши сумки? — спросил таможенник. — Везете ли вы что-нибудь, о чем вы хотели бы заявить? Алкоголь, сигареты, огнестрельное оружие?..

Как гений и Уайльд, я хотел сказать: «Только мою любовь», но моя любовь не была преступлением, по крайней мере пока.

— Я подожду вместе с вами? — спросила Хлоя.

— Вы вместе с мадам? — осведомился служащий таможни.

Испугавшись одного предположения, я ответил отрицательно, а Хлою все же попросил подождать меня на той стороне.


12. Любовь множит наши потребности с только ей свойственной скоростью и изобретательностью. То, как нетерпеливо я ждал, пока закончится обычная процедура таможенного досмотра, красноречиво свидетельствовало: Хлоя, о существовании которой я понятия не имел еще несколько часов назад, уже заняла место объекта страстного желания. Это не было похоже на голод, при котором признаки нарастают постепенно, а потребность имеет легко распознаваемый ритм, обостряясь через определенные промежутки времени — утром, в обед и вечером, когда обычно едят. Я чувствовал, что, случись мне потерять ее на другой стороне зала, я бы умер, — умер ради человека, который вошел в мою жизнь лишь в половине двенадцатого утра того же дня.


13. Если падение в любовь так стремительно, то это, возможно, потому, что желание любить предшествовало предмету — потребность сама нашла свое решение. Появление предмета только вторая стадия развития первоначальной (но в значительной степени бессознательной) потребности любить кого-нибудь — наш любовный голод позволил придать его или ее чертам определенную форму, наше желание сосредоточилось вокруг него или вокруг нее. (Надо сказать, что честная часть нашей души никогда не позволит совершиться обману. Всегда будут минуты, когда нас посетит сомнение, таков ли наш предмет в действительности, каким мы рисуем его в своем воображении, и не являются ли наши он или она выдумкой, вызванной к жизни желанием предотвратить неизбежную гибель от отсутствия любви.)


14. Хлоя подождала меня, но мы лишь короткое мгновение побыли вместе, а потом снова разошлись. Она оставляла машину на стоянке, мне же предстояло ловить такси, чтобы забрать с работы кое-какие бумаги, — один из тех моментов всеобщей неловкости, когда обе стороны в нерешительности, будет ли их история иметь продолжение.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация