Отпечатки обнаружились на втором патроне в обойме. Восемь патронов чистые, как снег в Арктике, а один – с «пальчиками». Все, преступник установлен, осталось только его взять.
– Оказывается, Вербинский еще тот фрукт, – возбужденно сказал Кустарев, глядя на дорогу. – Мы-то думали, он случайный человек, а он, оказывается, всерьез на Лукомора работает.
– С Фоминым работает, – подсказал Ожогин.
– Юра, это «пять»! – встрепенулся Гриша. – Фомина тоже надо брать!
– Одинцову позвоню, пусть и на него «музыку закажет».
Юра взял в руку телефон, и в это время Кустарев свернул во двор, где жил Вербинский. А там сцена: Семен кого-то избивал. Человек лежал на земле, закрывая лицо руками, а он с остервенением лупил жертву кулаками. Катя пыталась удержать его, но бесполезно…
Зато Юра Ожогин смог с ним совладать. Рука Вербинского оказалась в захвате, далее последовала подсечка, а за ней послышался щелчок, с которыми закрылись браслеты наручников.
– Он сам начал! – дергая ногой, заорал Вербинский. – Сам! Еще у суда! Все видели, как он меня ударил!
Гриша подал руку Борису Ивченко, но тот поднялся с земли сам, без его помощи. Бровь рассечена, щека ободрана, губа разбита, кровь…
– Я бы и сам с ним! – Он зло зыркнул на Вербинского, перевел взгляд на Катю и только затем посмотрел на Кустарева.
– Отношения выясняете? – с досадой посмотрел на Вербинского Гриша.
Вроде бы он первым заметил происходящее, но из машины Ожогин выскочил раньше его. Жаль, было бы здорово обезвредить преступника самому. И для службы хорошо, и Катя бы увидела в нем героя. Девушка она необыкновенная, не зря вокруг нее такие страсти кипят. Не будь у нее парня, Гриша и сам бы с ней закрутил. В принципе он сейчас свободный… Но не судьба…
– Не было ничего! – Катя взяла Бориса за руку и с вызовом посмотрела на Кустарева.
– В смысле, ничего не было? – не понял он.
– Семен Бориса не бил! Заявления не будет, да, Боря?
– Ну, заявления не будет, – послушно кивнул тот.
– Зачем заявление? Мы и так все видели, – усмехнулся Гриша.
– Вы же его теперь посадите! – жалобно посмотрела на него девушка.
– А он, по-твоему, этого не заслужил?
– Ну не надо, ну пожалуйста… Боря, скажи!.. – Сложив на груди кулачки, она умоляюще посмотрела на Ивченко. – Я никогда больше к Семену ни ногой! Обещаю! – И повернулась к Кустареву: – Григорий, может, не будем доводить дело до греха?
– Ну, не было так не было…
Кустарев открыл дверь, пропуская Вербинского, которого вталкивал в салон Ожогин.
– А зачем вы его увозите? – непонимающе спросила Катя.
– А ты не в курсе?
– Но мы же договорились. Семен не бил Борю…
– Так, может, мы его по другому делу взяли.
– По другому делу?.. Если ты про патрон, так это я принесла, – с наивным раскаянием сказала она.
– Какой такой патрон? – встрепенулся Гриша.
– Катя, ты что такое говоришь? – донеслось из машины. – Не слушайте ее! Не было никакого патрона!
– Хорошая ты девушка, – вздохнул Кустарев, – но тебе придется проехать с нами.
Он взял ее за локоток, увлек за собой и открыл правую переднюю дверь.
– Эй, ты что делаешь? – запоздало спохватился Ивченко.
– И ты давай с нами, но на своей, – сказал Гриша, взглядом отыскав знакомый «Лексус».
– Хорошо, на своей. И Катя со мной.
– Гражданин, не задерживайте движение! – строго произнес Кустарев и выразительно посмотрел на Бориса.
От неожиданности тот оторопел, сдал назад. Катя потянулась за ним, но Гриша удержал ее, усадил в машину, закрыл дверь.
– И что за патрон ты нашла? – спросил он, тронув джип с места.
– Катя, ничего не говори! – всполошился Вербинский.
– Э-э… – замялась она.
– А именно из-за патрона мы Семена и задержали, – глядя на нее, сказал Гриша.
– Катя, он тебя на пушку берет! Не говори ничего!
– Где патрон, Вербинский?
– Какой патрон, начальник? Меня-то на пушку брать не надо!
– Ну да, ты же у нас волчара битый, да? – усмехнулся Кустарев. – Типа, спец по расправам. Сначала Нефелин, потом… Кого ты убить пытался, Вербинский? И где находился сегодня в четырнадцать часов тринадцать минут?
– Где находился? Спал!
– Просто спал?
– Ну, не просто… С похмелья… В половине пятого проснулся, пошел за пивом, а внизу Боря… Если ты за драку хочешь меня закрыть, так и скажи. А то плетешь о каком-то патроне…
– Ну-ну, – скривил губы Кустарев.
Или Вербинский действительно включил дурака, или он просто не знал о покушении на убийство. Наверняка первое…
Гриша не стал говорить ему о покушении на Никиткина. Если Катя ничего не знает, то не время ей сейчас об этом сообщать.
Машина заехала во двор управления, Ожогин повел Вербинского в дежурную часть, а Кустарев занялся Катей. Он провел ее в кабинет, включил чайник и предложил:
– Кофе будешь?
– Ты же меня не за этим привез. Может, скажешь, что случилось? – Она с тревогой смотрела на него.
– Что ты там про патрон говорила?
– Ну-у… – Катя отвела взгляд в сторону.
– Думаешь, я тебя на пушку беру? Вербинского подозревают в покушении на убийство.
– Его же отпустили!
– Это уже другое убийство. На месте преступления нашли снайперскую винтовку, а там патрон с отпечатками его пальцев.
– Патрон?
– Патрон. – Кустарев достал свой айфон, вывел на экран изображение патрона из снайперской винтовки, показал его Кате. – Такой ты видела?
– Ну да, такой… Я его нашла.
– Где?
– Ну, из лифта выходила, он там на перилах стоял. Сама не знаю, зачем взяла…
– Из лифта выходила? А куда шла?
– Ну, к Семену…
– Когда?
– Вчера… Только Борису не говори! Да и не было у нас ничего! – скороговоркой открестилась Катя. – Правда, не было!
– Было – не было… Патрон был?
– Патрон был…
– И куда он делся?
– Семен забрал. Сказал, что это двести двадцать вторая статья…
– Правильно сказал. До четырех лет лишения свободы. Если без отягчающих. А тут человека убили…
– И что теперь? – побледнев как полотно, спросила Катя.
– Значит, вчера у тебя ничего с Вербинским не было?
