Сам К. уверен, что речь идет именно о нелюдях, а не о социальной группе (иногда он говорит о них как об «этносе», но это можно заменить словом «раса»). Тип нелюдя, по мнению К., хорошо дан в фильме в образе Чуханова (владельца ларька), и К. делает сильное утверждение: «Совершенно неважно, насколько он богат. Он и на зарплате инженера таким останется». Это – усложнение формулы Говорухина, поскольку тот все-таки одел нелюдя в ненавистный социальный костюм. Если бы девушку изнасиловали ребята из депо, в котором работал ее дед (а такое бывает), то фильма бы не получилось – трудно было бы показать пенсионера, стреляющего в работяг. Но К. не хочет упрощать – нелюди есть в разных классах, хотя, видимо, концентрируются все же среди богатых.
Действительно, аномальная жестокость и хамство «новых русских» делают соблазнительной концепцию, согласно которой они принадлежат не к общему человеческому роду, а к небольшому подвиду, который произошел от хищных человекообразных обезьян. Это – не люди, а звери в человеческом облике, и взывать к их морали бесполезно, ее у них просто нет, хотя они владеют языком и имеют рассудок. Такие идеи развивает в целой серии книг Б.Диденко («Цивилизация каннибалов», «Хищная власть» и др.). Чтение это еще более соблазнительное, чем фильм Говорухина, но это – не научная теория, а идеология. Даже новую теорию надо принимать с осторожностью, а эта идея прямо ведет к убийственным политическим выводам. Без хирургии не обойтись! А чтобы нелюдь тебя не съел, надо его опередить («они везде тебя достанут, пока ты сам вперед не достанешь их»).
Как же выявить нелюдей, тем более что кое-кто из них сидит на зарплате инженера и одеждой не выделяется? К. дает простой рецепт: «Решительность не есть легкость хватания за обрез. Решительность есть следствие ясного осознания реальности и правды». Чего ж тут не понять. Ясно осознал правду – и жми на спусковой крючок. Раньше это называлось «классовое чутье», но в нем было все-таки больше смысла – классы хоть чем-то осязаемым отличаются. Буржуи носят цилиндр, а рабочие кепку, «правда» же есть вещь более скользкая.
Уверенность в том, что «ясно осознать правду» – плевое дело, тоже есть признак фундаментализма. Гамлет, казалось бы, имел надежные доводы против своего дяди-убийцы, и то ставил опыт за опытом, вплоть до того, что свою жизнь положил как приманку – только бы получить абсолютно надежное доказательство, чтобы свершить суд. А герою Говорухина было достаточно одного кивка головы ошарашенной изнасилованной девушки.
Сам выбор изнасилования как основы драмы имеет в фильме Говорухина символический характер. Вот, мол, как эти нелюди нас… Связь этого символа с социальным образом «новых русских» ложная. Появление этого класса вовсе не вызвало роста таких преступлений. Кстати, в 1998 г. за это было осуждено (и приговор вступил в силу) 7,2 тысячи насильников. Право действует, хотя и хуже, чем раньше. Но не в этом же дело, речь идет именно о символе.
Мысль вторая. Поскольку речь идет не о людях, то и право тут вообще ни при чем. К. пишет о хищности «новых русских»: «С этим невозможно бороться правовыми средствами. И никакая милиция здесь не поможет – не ее это дело даже. Милиция способна охранять население от преступников, а не одну часть населения от другой». Так что Говорухин выглядит даже соглашателем – он идею права отвергает, а на самом деле ей тут вообще нет места. Речь идет об охоте на волков, о ликвидации оборотней, которые поселились среди людей.
Казалось бы, упоминание суда Линча оттолкнет людей от философии фильма. Оказывается, нет, суд Линча многие оправдывают, но считают, что для нас он мягок – слишком много в нем права. Тот же К. пишет в газете: «Суд Линча не расправа, а упрощенный порядок судопроизводства… Оно было быстро на жестокую кару, но было милосердным – потому что карало не многих (поскольку его боялись)… Конечно суд Линча, высшая мера рабоче-крестьянской гуманности или что-то подобное… А как Вы себе иначе представляете у нас сейчас правосудие?».
Еще десять лет назад трудно было представить себе, что в России будут ходить положительные мифы о линчевании. Ведь известно, что в конце XIX века год за годом число казненных в США по «суду Линча» примерно вдвое превышало число казненных по приговору законного суда. Главное в этом судопроизводстве было не то, что «карали не многих», а то, что карали обычно «не тех». И инициаторами, собирающими толпу, нередко были сами преступники.
Фильм Говорухина и такая реакция на него показывают, что в России в части общества складывается последовательная концепция борьбы на уничтожение, основанная на социальном расизме – представлении о противнике как не относящемся к человеческому роду. Удивляет, что она находится уже в весьма зрелом состоянии, и Говорухин, держа нос по ветру, точно ответил на запрос рынка. Дал эстетическое подкрепление идеологической концепции.
Отметая саму мысль, что с «нелюдями» можно бороться правовыми методами, существенная часть зрителей демонстрирует удивительно быструю архаизацию сознания. Заметно снизилась способность выстраивать альтернативные версии событий и ставить себя на место других. Люди, посмотрев фильм, чудесным образом, благодаря магии кино, оказались «свидетелями» преступления трех парней. Они видели все! И они возмущаются следователем, который требует доказательств. Представить себя на месте человека, который не видел преступления, они не в состоянии. Ведь если бы фильм рассказывал, как хитрая бабенка с целью шантажа обвиняет парня в том, что он ее изнасиловал, и того сажают в тюрьму (довольно обычное дело), то они бы, наверное, так же возмущались и бабенкой, и следователем.
Мысль третьи. Она в том, что никакого правового государства в России нет, что у нас уже идет полномасштабная война, а «правовые» рассуждения лишь подрывают мораль бойцов. «Правовое государство в России было расстреляно из танковых пушек… Россия погрузилась в воровской беспредел» и т. д. В этом видна утрата способности измерять явления. Легко используя метафору «беспредела», люди сами себя уверяют, что утрата права в России является абсолютной, а потому и нет никакого смысла сохранять и укреплять те остатки государственности, которые у нас еще сохранились. Мол, хуже уже не будет.
У этих людей просто воображения недостает, чтобы представить себе что-то более страшное, чем жизнь в России. Отсюда и тоталитаризм их мышления. Но давайте привлечем здравый смысл. Как это «беспредел»? Да, государство подорвано, множество преступлений не раскрывается, но нелепо говорить, что хуже и быть не может. Тот же зритель пишет, что в Чечне бандиты отнимали дома, убивали среди бела дня, запросто похищали людей. Разве это не хуже? В 1999 г. в России совершено 1,8 млн. тяжких и особо тяжких преступлений.
Установлено 1,5 млн. преступников (между прочим, среди них 945 тыс. безработных – не одни лишь богатые). За 9 тысяч изнасилований и покушений на изнасилование в тюрьму отправили 7,2 тыс. преступников.
Да, страшная картина. Но она может быть несравненно страшнее – как в той же Бразилии, не говоря уж о Колумбии. Слом нынешнего неустойчивого равновесия, отказ от укрепления нынешней пусть плохой, но еще живой правовой системы ударит по честным людям несравненно сильнее, чем по преступникам.
