Отсюда понятно, что для контроля за поведением людей очень важно влиять на оба процесса – процесс выработки образов исходя из реальности и процесс выработки стратегии и тактики поведения исходя из возникших в сознании образов.
Так как воображение – способность творческая, оно гораздо меньше, чем мышление, подвержено дисциплине (логики, традиции). Значит, оно более уязвимо для воздействия извне. Очень большая часть людей подвержена грезам, их воображение скатывается к «праздношатающейся фантазии» (Белинский), уводящей их все дальше и дальше от реальности. У других воображение, наоборот, сковано, они затрудняются в выработке собственных образов, ищут их в готовом виде – не могут самостоятельно освоить реальность мысленно. И те и другие наименее защищены от манипуляции их сознанием (хотя для обеих категорий она строится по-разному).
Преобразуя в нашем сознании полученные когда-то и где-то от действительности впечатления, воображение создает образы и мыслительные, и чувственные. Следовательно, через воображение манипулятор может воздействовать и на мышление, и на чувства. Максимальной подвижностью и уязвимостью перед манипуляцией обладает сочетание двух «гибких» миров – воображения и чувств. Говорят, что эмоции – основные деятели в психическом мире, а образы – строительный материал для эмоций.
Исключительно сильная комбинация воображения и чувств возникает при воздействии на сознание образа крови и гибели людей, особенно гибели невинных. Особенно велико значение этого образа в духовной жизни тех обществ, в которых сохранился «естественный религиозный орган» (в культурах с символами). Например, огромную роль в определении всего хода исторических событий в России XX века сыграло Кровавое воскресенье 9 января 1905 г. – расстрел в Петербурге мирной демонстрации рабочих. Свидетель тех событий Александр Керенский писал в воспоминаниях: «События Кровавого воскресенья произвели коренной переворот в мышлении рабочих масс, на которые до этого времени пропаганда действовала слабо. Генерал Трепов и те, кто позволил ему совершить этот безумный акт, разорвали духовные узы, которые связывали царя и простых рабочих».
При этом образ крови воздействует на сознание по-разному в зависимости от общей культурно-психологической обстановки в обществе. Во время «путча ГКЧП» в Москве в августе 1991 г. гибель трех юношей (причем в результате несчастного случая) стала важной вехой в процессе ликвидации советского государства, – а расстрел из танков здания Верховного Совета, наполненного безоружными людьми, в октябре 1993 г. прямого эффекта на массовое сознание не произвел – это сознание находилось в ином состоянии, нежели в 1991 г. Однако в недалеком будущем образ этого расстрела, вероятно, всплывет в коллективной памяти и окажет влияние на ход событий.
На сочетании воображения и чувств основано одно из самых мощных средств воздействия на общественное сознание – терроризм, соединенный с телевидением. Образ изуродованной взрывом невинной жертвы доводится телевидением буквально до каждой семьи, а воображение «подставляет» на место жертвы самого телезрителя или его близких, и это порождает целую бурю чувств. Затем уже дело техники – направить эти чувства на тот образ, который подрядились разрушить манипуляторы (образ армии, федерального центра, исламских фундаменталистов, чеченцев и т. д.). В этой акции необходима лишь цепочка: террористический акт – телевидение – воображение – чувства – нужное поведение. Желательно при этом отключить мышление (здравый смысл), потому что террор не является реальным средством уничтожения и даже не создает значительной реальной опасности. Его цель – устрашение, т. е. создание неадекватного чувства страха.
После взрывов в Москве и Волгодонске летом 1999 г. телевидение предприняло интенсивные манипулирующие действия. В Совете Федерации показали снятую бандитами видеоленту о том, как они пытают заложников и отрубают им головы. Один из ведущих телевидения заявил: «После этого можно было ожидать, что Совет Федерации одобрит ядерный удар по Чечне». Сам этот комментарий был направлен на дестабилизацию обстановки, но здесь важно признание: идеологи знают силу воздействия телевизионных образов и пытаются с их помощью разжигать эмоции членов Совета Федерации. Ведь о преступлениях бандитов депутатам и так было хорошо известно, но после показа ленты они, как предполагалось, могли бы принять какое-то фатальное решение не на основе зрелого рассуждения, а под влиянием нахлынувших чувств.
В психологии выработана подробная классификация типов воображения: преднамеренное и непроизвольное, воспроизводящее и творческое, конкретное и абстрактное. У многих людей развивается воображение типа «сны наяву» – способность погрузиться в собственные фантазии, уйти от действительности. В крайних случаях это вырабатывает (вернее, усиливает) особый тип мышления – аутистическое, когда человек «отключается» от реальности. Во время тяжелых общественных кризисов это может стать массовым явлением и завидной целью для манипуляторов сознанием – когда правящий слой заинтересован в том, чтобы отвлечь как можно больше людей от активной политической позиции (например, от участия в выборах).
В небольших дозах приятные фантазии оказывают стимулирующий, побуждающий к действию эффект. Но когда человек, предаваясь несбыточным мечтам, начинает в них всерьез верить, создаваемые воображением образы становятся для него достаточными. Они заменяют реальные достижения, занимают место действия, и человек впадает в апатию, не желая и пальцем пошевелить не только для достижения желанного, но уже и для своего спасения.
Делится воображение и по типу объектов, по виду деятельности (художественное, научное, техническое, религиозное и т. д.). В отличие от аналитического мышления, которое расчленяет предмет, концентрируя внимание на отдельных его сторонах, воображение дает синтетический образ – впечатление от предмета в целом. Поэтому его воздействие на сознание труднее контролировать аналитическими средствами логики. Аналитическое мышление – особый навык, вырабатываемый тренировкой. Обыденное мышление тесно связано с воображением, и их разграничение – сложная задача в психологии.
Активизация воображения во время перестройки облегчалась тем, что в качестве доводов идеологи почти исключительно применяли образы, которые мы не могли соотнести с реальностью. Это были образы иных стран («Запад») или иных исторических периодов («сталинские репрессии»).
Для понимания процессов массового сознания важно, что воображение тесно связано с имитацией – мы «воображаем себя на месте кого-то». При этом имитация часто производится непроизвольно и ускользает от критического самоанализа. Так, наблюдая движения танцующих, люди порой начинают повторять эти движения, хотя бы покачиванием рук или даже мысленно – при этом не отдавая себе отчета в том, что они вовлечены в имитацию. Так воображение, если его умело направлять, может привести к массовому «заражению» настроением и даже действием. Некоторые лидеры и шарлатаны («харизматические» личности) обладают искусством провоцировать такие состояния.
Активное воображение, связанное с выработкой прогноза обстановки или плана действий (в отличие от пассивных грез или воспоминаний), направлено в будущее и помещает образы в определенные, часто весьма точные временные координаты. Здесь объектом манипуляции могут быть не только создаваемые воображением образы, но и их динамика, «мысленные часы». Бывает, достаточно убедить людей, что воображаемое событие произойдет позже или раньше, чем на самом деле, чтобы достигнуть цели манипуляции сознанием – обмануть бдительность или, наоборот, спровоцировать на преждевременные действия.
