А на прощанье Сандра сказала:
– Теперь я к тебе часто буду приходить, дорогая Габи!
– А вот этого не надо, – сказал Франц.
Но Габи ничего не услышала! Она была очень занята прощальными поцелуями с Сандрой. Франц пожаловался маме, но та только сказала:
– Каждой девочке нужна подруга. Это нормально, милый мой Франц.
Франц пожаловался папе, но тот сказал:
– Ничего, скоро они рассорятся. Габи ведь настоящая ведьмочка.
Франц поверил папе и стал надеяться на ссору. Но никакой ссоры не возникало. Совсем наоборот! Теперь Сандра приходила к Габи каждый день. А Франц чувствовал себя рядом с Габи и Сандрой совершенно лишним.
Девочки говорили про платья и джинсы, причёски и лак для ногтей, обсуждали звёзд кино, «дурацких» мальчишек и «миленькие» плюшевые игрушки. Разучивали какие-то танцы и писали стишки в девчачьи альбомы. Иногда они что-то шептали друг дружке на ухо, а Францу говорили:
– Ты не слушай, тебе нельзя!
Сандра каждый раз хотела играть в принца и принцессу. Чтобы она была принцем, а Габи – принцессой. В один прекрасный день Сандра захотела, чтобы Франц был придворным карликом – и это было уже чересчур! А потом она ещё заявила, что зря он так возмущается, ведь для принца он слишком мал. Тут у Франца прямо в глазах потемнело! Он швырнул Сандре колпак, который должен был носить карлик, и побежал домой. Рыдая, бросился на кровать и стал бить кулаками по подушке. Таким его и нашёл вернувшийся домой Йозеф.
Он спросил Франца, что случилось, но Франц ничего ему не сказал. Утешитель из Йозефа так себе. Отчёт о своём горе Франц хотел дать только маме. Но на этот раз и мама оказалась не очень хорошим утешителем. Она не была в восторге от того, что Францу предназначалась роль придворного карлика, но жалеть его не стала.
А папа Франца вообще не понял. Он сказал:
– Мальчик не должен ревновать к девочке. Вот к другому мальчику – это да. Если бы эта Сандра была Александром – другое дело.
Франц всхлипнул:
– Да это ведь всё равно, Сандра она или Александр!
– Нет! – воскликнул папа. – Разве я ревную маму к её подругам? Мне такое даже в голову не приходит! Ревновать я бы стал только к мужчине!
– Да какая мне разница, к кому ты ревнуешь, – крикнул Франц. – А вот я… Вот я Габи точно больше не люблю!
– Ага, до завтрашнего дня… – пробормотал Йозеф. Но он ошибался.
На следующее утро Франц вышел из дома в полвосьмого. Через десять минут Габи, как обычно, стала звонить в дверь квартиры Франца. Если бы фрау Хубер не объяснила ей, что Франц давно уже ушёл, она бы так и трезвонила до восьми часов. После уроков Габи подошла к классу Франца. Франц вышел вместе с Эберхардом и прошагал мимо Габи, будто она пустое место! От растерянности у Габи отвисла челюсть… Так она и стояла и смотрела им вслед – с открытым ртом.
Обедать к Габи Франц тоже не пришёл. Голодный, он сидел дома на кухне. Стена между кухней и соседской квартирой очень тонкая, и когда у Габи кто-то громко разговаривает, у Франца всё слышно. В этот раз он услышал, как Габи сказала:
– Франц сегодня какой-то странный! Так чуднó себя ведёт, а почему – я не понимаю.
Скоро к Францу пришла Габина мама и принесла рисовую запеканку с яблочным муссом. Чтобы он не умер от голода.
– Что случилось, Франц? – спросила она.
Франц подумал: «Разве она сама не знает? Она ведь часто видит, как её дочка со мной обращается – как с червяком каким-то!»
– Это из-за Сандры? – спросила Габина мама.
И тут Франц расплакался. Габина мама протянула ему носовой платок.
– Франц, я очень хорошо тебя понимаю, – сказала она.
Франц высморкался и прижался к Габиной маме. Он решил, что теперь её можно считать очень близким человеком.
Габина мама обняла Франца за плечи.
– Габи тебя очень любит, – сказала она. – Поверь мне. Просто она даже не замечает, что делает тебе больно. Ведь сама она никогда такого не испытывала. Значит, и понять тебя не может.
Франц подумал: «Вот и пусть испытает всё это на себе! Я научу её понимать такие вещи!»
Франц быстро расправился с рисовым пудингом и яблочным муссом и пошёл с Габиной мамой к Габи.
– Ну что, перебесился? – встретила его Габи.
– Ага! – кивнул Франц.
Габи захотела поиграть в «Поймай колпачок»
[1]
.
Франц сказал:
– Давай подождём Сандру. Без неё я играть не хочу!
– В колпачки можно играть и вдвоём! – возразила Габи.
– Это да, – сказал Франц. – Но с Сандрой гораздо, гораздо веселее!
Вид у Габи стал немножко обиженный. Когда пришла Сандра, Франц так и запрыгал вокруг неё. Восхищался её платьем и причёской. Рассказал ей про «ужасно миленького» плюшевого тигра, которого ему хочется на день рождения. И спросил, не хочет ли Сандра пойти с ним в кино. Или хотя бы зайти к нему домой, это тут, рядом. Его мама купила новый розовый лак для ногтей, «обалденно шикарный». И ещё он может показать ей книжку с «суперскими» стишками для альбома.
Сандра была от Франца в восторге, а Габи разозлилась.
– Эй, Франц! Я, между прочим, тоже тут! – сказала она.
Франц сделал вид, что ничего не услышал. Он надел шутовской колпак и объявил Сандру «самой прекрасной принцессой всех планет». И ходил колесом, и корчил уморительные рожи, и рассказывал анекдоты. Сандра держалась за живот от смеха.
Каждый раз, когда Габи хотела вмешаться в игру, Франц говорил:
– Ты сегодня принц. И сегодня он болен! Ложись в постель и кашляй!
Но когда Франц начал шептать что-то Сандре на ухо, у Габи лопнуло терпение. Они нахлобучила на Франца корону принца и закричала:
– Уходите! Оба! Сейчас же!
А потом убежала в туалет и заперлась там.
– Что это с ней? – спросила Сандра.
Франц довольно кивнул:
– Она всё поняла. Пусть теперь сама помучается!
И пошёл домой, весело насвистывая. Ему было очень интересно, что же будет дальше.
Габи пришла к Францу вечером.
– Франц, – сказала она, – мне ужасно стыдно. В последнее время я вела себя не очень-то красиво.
