«Форд» уже мчался по просторному шоссе с фонарями по обе стороны, встречные машины зачастили, и чувствовалось, что до той самой МКАД, которую байкер объезжает за сорок минут, рукой подать.
– Теперь слушай самое интересное! – сказал Саша торжественным голосом. – Волосы отросли, чоппер был готов, косуху я у деда выклянчил. И мы с друзьями впервые выехали в свет! Разогнались на бульваре, свернули к Боровицкой площади. Тут нас и повязали. Патруль ДПС. А у меня прав не было. И шлема. И скорость, естественно, превысил. Меня задержали на ночь, переночевал в какой-то комнатушке на табуретке. На другой день отпустили, но накатали телегу в институт, я тогда уже на первом курсе учился. Из института меня мигом вышибли, и я загремел в армию… Нет, ты только представь: готовился два года, а пробыл байкером пять минут. Жесть, да?
– Жесть, – согласилась Маша.
– Пока я был в армии, родственники мой байк куда-то сбагрили, чтоб я не покалечился. Зато все причиндалы у меня сохранились. И пригодились! Мой племянник, сын той самой троюродной сестры с кожаными штанами и внук двоюродного дяди с мотоциклом, стал увлекаться то ли тяжелым роком, то ли металлом. Классной руководительнице не понравилось, что он такую музыку слушает и других на нее подсаживает, а главное, ходит в школу в одежде металлиста. В куртке с заклепками, обвешанный цепями. Она подняла шухер, привлекла директора, чтобы вызвал в школу родителей. Сестра мне звонит и говорит: «Это наверняка твои пагубные гены, ты и расхлебывай. Сходи от лица родителей к директору, а то мы боимся. А тебя самого люди испугаются». Я облачился в косуху, жилетку, в эти жуткие кожаные штаны, повязал бандану, нацепил круглые черные очки. Волосы распустил. Для устрашения прихватил брелок с черепом. И во время большой перемены вошел в школу в громыхающих ботинках. Там все бегали, кричали, но когда я в байкерском виде появился в вестибюле, настала идеальная тишина. Я как ни в чем не бывало протопал в кабинет директора. А директор оказалась такой милой пожилой женщиной, прямо совестно стало ее устрашать. Она и вправду испугалась. «Вы кто?» – спрашивает. «Родственник Вани Потапова, – говорю. – Очень близкий. Вызывали?» И начал с ней задушевный разговор: «Современные дети – это ужас, правда? Какую музыку слушают, как одеваются – уму непостижимо. Им надо запрещать такое вытворять!» А сам брелок на руке подбрасываю. «Но с другой стороны, – говорю, – это не самое страшное, что может случиться, правда? Может, лучше уж позволить им хеви-метал слушать и цепи носить, чтобы не увлеклись чем-нибудь похуже?» И брелком с черепом кручу. «Вы правы, – говорит директор. – Пусть слушает… Это не самое худшее». И с опаской смотрит на брелок. На все готова согласиться, лишь бы я исчез… Но после этого племянника оставили в покое!
– Прямо анекдот, – смеялась Маша.
– Вот тебе еще анекдот. Архиерей и байкер стоят у ворот в рай, апостол Петр им говорит: заходите, мол. И первым приглашает байкера. Архиерей возмутился: «Я всю жизнь Господу служил, проповеди читал, а какой-то байкер вперед меня в рай заходит?» Петр ему отвечает: «Пока ты проповеди читал, все спали, а когда он на дорогу выезжал – все молились!»
МКАД осталась позади, «Форд» затормозил на первом городском светофоре.
– А пока я готовился в байкеры, успел поиграть в хиппи. Про хиппи знаешь?
– Ну, приблизительно… Знаю, что они тоже с длинными волосами.
– Во-во, и я так подумал! Когда волосы уже отросли, а мотоцикла еще не было, я решил, что вполне гожусь на роль хиппи. Это тоже своя философия. Хиппи появились в Америке в шестидесятых годах, название произошло от жаргонного словечка «хип», оно означает «врубаться», «рубить фишку». Хиппи протестовали против пуританской церковной морали: типа, человек должен быть свободным, а достичь свободы можно, только изменив свой внутренний мир. В Дании есть даже самопровозглашенная «страна хиппи» – независимый квартал в Копенгагене. Где-то в начале семидесятых кучка хиппи захватила брошенные военные казармы, назвала это место «Свободный город Христиания». И теперь это государство в государстве, с населением тысяча человек и с собственными законами: там запрещены автомобили, воровство и оружие… Еще хиппи – ярые пацифисты. Слышала песню «Нойз Эм Си»? «Я надену клеш, и в руки взяв с пацификом знамя…» Это про них. Они отказывались воевать, сжигали повестки во Вьетнам и свои паспорта, путешествовали автостопом. Мы-то, конечно, ничего похожего не делали. Наше хипповство сводилось к тому, что мы иногда устраивали небольшой пикничок на газоне в Александровском саду. Пили «Тархун» и заговаривали с иностранцами, которые прогуливались вдоль Кремля.
Какими-то закоулками Саша вырулил на широкий проспект, и Маша узнала свой район, до дома оставалось два перекрестка.
– Считается, что движение хиппи подтолкнул роман Кена Кизи. Из книг шестидесятых годов эта чуть ли не единственная, которую до сих пор читают.
– А про что там?
– Про психбольницу. Называется «Над кукушкиным гнездом».
– Что?! – изумилась Маша. – Это же фильм!
– Ну да, он снят по роману Кизи. Но от романа довольно сильно отличается. Во-первых, главный герой – Вождь, и повествование идет от его лица. Во-вторых, в книге масса реалий, которые в фильм не вошли. Кизи написал свой роман в двадцать семь лет как упражнение: это было домашнее задание на писательских курсах университета. Он работал тогда санитаром в госпитале, общался с пациентами, которых признали душевнобольными, и считал, что они по-своему нормальны и просто не вписались в общепринятые представления о том, как положено себя вести. Принести тебе почитать?
Глава 29 Гром и молния
После поездки в санаторий для слепых Саша стал захаживать в гости чуть ли не каждый вечер. Маша и не заметила, как с ним сдружилась. Он проигрывал ей в шахматы, смешил до слез рассказами о своей хипповской юности и анекдотами про байкеров, принес, как и обещал, роман Кена Кизи «Над кукушкиным гнездом», подсказал прочитать «Вино из одуванчиков» и «Над пропастью во ржи». А однажды дал ей послушать «Майндлесс Селф Индалдженс», группу альтернативного рока, и Маша зафанатела. Обвешала стены своей комнаты фотографиями Джеймса Юринджера и Стива Монтано, переводила тексты песен, скачивала треки и безуспешно искала альбомы на дисках. Разузнала, что группа скоро приедет с концертом в Москву, и хотела заказать себе билет он-лайн, но концерт, к ее досаде, то ли отменили, то ли перенесли. Зато выздоровела рука, и врач разрешила Маше вернуться к тренировкам.
Надвигалась очередная диспансеризация и предсоревновательные тесты. Маше уже доводилось сдавать тесты на скольжение во время контрольных прокатов в начале сезона и тесты по общефизической подготовке. Но в этом году Сергей Васильевич натравил на нее психолога, который призван был оценить Машину психологическую подготовленность и составить на нее что-то вроде досье. Пришлось вытворять разные фокусы: падать ничком на мат в светонепроницаемых мотоциклетных очках, после чего врач измеряла пульс; или, глядя на стрелку секундомера, запоминать временной интервал, а потом вслепую останавливать стрелку в тот момент, когда покажется, что заданное время истекло.
