— Стрелок, — он подходит ближе. — Извините, что задерживаю…
Вы установили восемь рекордов уровней, да?
Наверное. Смотрю не на Гильермо — на сотню своих недавних
жертв. Их взгляды не сулят ничего хорошего.
— Руководство решило сообщить вам, что вы не вправе
претендовать на объявленные призы… да? Поскольку работаете по контракту с нами.
Слава богу, он хоть теперь говорит тихо, и нас не слышат.
— И не собирался, — пьянея от злости, сообщаю я.
Гильермо, похоже, понимает, что вступил в беседу не вовремя.
Но ему приказали.
— Однако, мы хотим выплатить вам небольшую премию… двести
долларов… в благодарность за интенсивную работу. Вы сделали очень хорошую
рекламу «Лабиринту»… мы едва справляемся с потоком новых игроков.
Он делает паузу, оглядывает зал и говорит извиняющимся тоном:
— Вы можете зайти за деньгами сейчас, вместе со мной. В
нашем офисе много выходов.
Спасибо. Вот чего не люблю, это когда меня толкают в болото,
а потом сердечно протягивают руку помощи.
— Я зайду при случае.
Гильермо вздыхает, разводит руками — мол, я человек
подневольный, велели передать… Уходит в глубину зала, к каким-то служебным
коридорам.
На меня смотрят девяносто девять пар глаз.
— Я — Стрелок, — говорю я.
Девяносто девять пар ног отрываются от пола. Нет, девяносто
восемь.
Алекс стоит на месте, лишь выхватывает из-за пазухи
сверкающий длинный пистолет, и кричит:
— Беги, козёл!
Имя мне не нравится, но совет дельный. Каждый из обиженных,
кроме, разве что, Алекса, втайне понимает, что его убили абсолютно честно. Но
вслух говорится совсем иное. И потому все готовы мстить за невинно пострадавших
товарищей, забыв, что ещё недавно они были соперниками.
Бегу.
За спиной несколько раз щёлкают выстрелы — Алекс отчаянно
пытается задержать преследователей, потом кричит вслед:
— Я тебя сам сде…
Крик обрывается. Не только у него есть вирусное оружие,
пригодное для улиц Диптауна. А может быть, вмешалась служба безопасности
«Лабиринта».
Бегу.
Чего мне не хватало, так это растворяться в воздухе. Если
обиженные игроки поймут, что я ещё и дайвер — охота перерастёт в травлю.
А спать так хочется…
Переулок, другой, третий. Снижаю детализацию, чтобы ускорить
бег. И едва не проскакиваю мимо здания с надписью «Всякие забавы» на четырех
основных языках Диптауна.
К счастью, надписи очень крупные, и я вовремя понимаю их
смысл. Равно как вспоминаю рассказ Маньяка о системах безопасности виртуальных
борделей.
Выбор несложен, и я врываюсь в вертящиеся стеклянные двери.
11
Здесь в моде стиль «ретро». Массивная мягкая мебель, широкие
столы с пузатыми графинами, блюда с фруктами. Бородатый молчаливый мужчина в
углу смотрится деталью меблировки. Бог его знает, может, и впрямь сторожевая
программа…
А по деревянной лестнице со второго этажа спускается
темноволосая женщина в длинном платье. Ей за тридцать, и лицо настолько
детализировано, что я едва удерживаюсь от искуса вынырнуть из глубины и
посмотреть на неё нормальным образом. Чтобы понять, как удалось добиться такого
неординарного, человеческого облика.
Женщина подходит ближе. И я наконец понимаю смысл выражения
«зрелая красота».
Действительно, очень зрелая. Ничего в ней нет от той
молодости, что царит на улицах Диптауна. И уж тем более мысли не возникает о
невинности или чистоте. И слава богу, что не возникает. Ей это не нужно.
Женщина молчит, улыбаясь. Я чувствую, что пауза
затягивается, и бормочу:
— Здравствуйте…
Она кивает.
— Добрый вечер.
— Мне кажется, что уже ночь, — говорю я.
— У нас всегда вечер.
Что ж, будем знать.
— Зовите меня Мадам, — продолжает женщина.
— Я…
— Не надо имени. Это вовсе не обязательно.
— Я — Стрелок.
Она кивает.
— Хорошо. Вы зашли к нам по делу… — улыбка, — или просто
скрываетесь от надоедливых друзей?
Непроизвольно гляжу на стеклянную дверь. За ней — тишина и
пустота.
— Не беспокойтесь. Входящие к нам не видят друг друга.
Никогда.
— Во втором случае, очевидно, мне придётся уйти? —
интересуюсь я.
— Нет. Мы всегда рады гостям. Вы можете просто посидеть,
выпить кофе или вина.
— Кофе, — решаю я.
Молчаливый охранник ныряет в дверь. Я прохожу к диванчикам,
сажусь. Мадам с улыбкой устраивается напротив.
— Неужели вас не разоряют такие вот случайные гости? —
спрашиваю я.
— Нет ничего полезнее случайностей. К тому же у нас есть
правило — гость должен хотя бы пролистать альбомы.
Недоумённо смотрю на неё.
— Фотографии девочек.
— Ах, да, фотографии… — до меня доходит. — Конечно. С
удовольствием.
Охранник приносит кофе в маленькой турке, Мадам аккуратно
разливает его по чашечкам.
Кладу чуть-чуть сахара, делаю глоток. Кофе крепкий и
ароматный, обжигающе горячий. Даже сон проходит, словно и впрямь кофеину
принял.
— Вам показать все альбомы? — спрашивает Мадам.
Кажется, что в слово «все» она вкладывает двойной смысл. Но
голова ещё соображает плохо, и я киваю. Мадам плавно пересекает зал, достаёт из
шкафа несколько толстых альбомов в обтянутых разноцветным бархатом переплётах,
опускает на стол передо мной.
— Я вернусь к себе, если вы не против, Стрелок. Если вдруг…
— улыбка, — вас что-то заинтересует — позовите меня.
— Хорошо, — соглашаюсь я.
Уже с лестницы Мадам словно спохватывается, и добавляет:
— Да… если вам понравится фотография, и захочется разглядеть
её детальнее — потрите изображение пальцем.
Киваю. Пью кофе, посматривая на альбомы.
Интересно, есть ли здесь резервные выходы? Наверняка.
Впрочем, можно ещё сделать вид, что у меня сработал таймер,
и раствориться в воздухе.
В любом случае я спасся. Утёр нос сотне разъярённых думеров,
завоевал сомнительную славу, и на четырнадцать этапов приблизился к Неудачнику.
Быть может, его всё равно вытащат раньше, но я старался как мог.
