— Съела? — спросил я глубину. — Вкусно? Зубки не болят?
Глубина молчала. Ей нечем ответить. Она вновь проиграла.
Мир словно разломился на две половины. На ту, где была
любовь, и на ту, где я катался по полу, обнимая пустоту. Будь проклято это
раздвоение — после которого чувствуешь себя идиотом.
Я снял шлем. Тело было ватным, разбитым. Отоспаться бы.
Потянувшись, я вырвал кабель костюма из порта.
— Сбой периферии! — испуганно сказала «Виндоус-Хоум». —
Лёня, проверь разъёмы виртуального костюма!
— Пауза, — приказал я. Распрямился, вставая.
Костюм надо постирать.
Я прошёл в ванную, разделся, влез под душ. Постоял полминуты,
ловя запрокинутым лицом тугие струи воды. Потом подхватил с пола костюм, взял
кусок хозяйственного мыла и занялся стиркой.
Вот так обычно и портят дорогостоящие вещи — поленившись…
или постыдившись… идти в химчистку.
Предельно аккуратно выстирав костюм, я повесил его на
плечики и зацепил на крюк над ванной. Потекли струйки воды. Выжимать ткань,
внутри которой идут сотни проводков, датчиков и имитаторов давления — ещё
большее безумие, чем стирка. Ладно, понадеемся на репутацию фирмы «Филипс». Может
быть, они учли даже русскую безалаберность.
Мой старый виртуальный костюм — китайский, но довольно
приличный — валялся в шкафу. Я всё собирался его продать, но не находил время
дать в сеть объявление. Теперь это меня радовало.
Натянув трикотаж весёленькой раскраски, я прошёлся по
комнате. Ничего. Немножко маловат стал, но пойдёт. Помахивая шнуром, я даже
стал что-то насвистывать.
Викины слова — чушь. Она и впрямь фантазировала, а я утратил
критичность. Сеть — это просто сотни тысяч компьютеров, подвешенных к
телефонным линиям. Виртуальность — домыслы сознания.
Невозможен электронный разум на базе «пентиумов» и
«четвёрок».
Это любой компьютерщик объяснит… если не поленится спорить с
очевидной глупостью.
Я воткнул разъём в порт, и «Виндоус-Хоум» радостно сообщила:
— Обнаружено новое периферийное оборудование. Провести
подключение?
— Да.
Мой основной костюм будет сохнуть дня три. Пускай уж
«Виндоус-Хоум» подключит старый костюм как следует.
— Датчики движения… тест прошёл… имитаторы давления… тест
прошёл… энергопотребление… тест прошёл… ограничение критических перегрузок…
тест провален! Внимание, данная модель виртуального костюма не укладывается в
предельно допустимые параметры безопасности! Возможен дискомфорт при
виртуальных контактах! Не рекомендуется…
— Продолжить тест, — приказал я. Все китайские костюмы
страдают этим грехом — непоправимым, с точки зрения западноевропейцев и
американцев. Если в виртуальности меня расплющит бетонной плитой, то костюм
может отреагировать очень уж энергично, и оставить на теле пару синяков.
Честно говоря, меня это не особо тревожит.
— Тестирование завершено. Рекомендуется прервать подключение
оборудования.
— Принять оборудование, — надевая шлем, сказал я.
— Ты серьёзно? — спросила «Виндоус-Хоум».
— Да.
— Оборудование подключено, — скорбно согласилась программа.
deep Ввод.
Ветер усилился. Я ёжусь, отступая от обрыва. У меня мокрая
голова, и стоять тут не очень-то уютно.
Особенно одному.
Беру термос, наливаю себе глинтвейн. Пара глотков, просто
чтобы согреться. Мы ещё придём сюда, вместе с Викой. Очень надеюсь, что ей
здесь было хорошо. Не так уж много в виртуальности мест, которые мне
безоговорочно нравятся.
— Пока, — говорю я реке, ветру, осеннему лесу. Иду к выходу.
Если прогуляться до «Лабиринта» пешком, то я как раз убью
остаток времени.
А дайверы закончат свои попытки спасти Неудачника.
Почему-то я уверен, что у них ничего не выйдет.
111
Первое, что я вижу, выходя на тридцать третий уровень —
развалившийся на газоне Анатоль. Моя первая мысль — что и на старуху бывает
проруха. Но Анатоль приподнимает голову, и машет мне рукой.
Неудачник тоже на месте — в своём уголку.
— Эй, Стрелок! — Анатоль явно не собирается менять
горизонтальное положение на вертикальное. — Ползи сюда!
Я присаживаюсь рядом, вопросительно киваю.
— Мы хотим отказаться от этого… — Анатоль кивает на
Неудачника, — задания.
Молчу. Пусть выговорится.
— Я в карму не верю, — говорит Анатоль. — Если человека
тащишь к выходу, бережно, как хрустальную вазу, а он дохнет — значит сам того
хочет.
— То есть?
Анатоль снижает голос до шёпота:
— Слушай, у тебя свои резоны его спасать… пробуй. Но вначале
подумай — он двое суток в глубине. Видал таких орлов раньше?
— Да.
— Голос охрипший, ходит как автомат, понимает всё с третьего
раза… Так?
Смотрю на Неудачника и качаю головой.
— Значит, он ест и пьёт. Посещает сортир. Ориентируется в
происходящем.
Анатоль привстаёт, садится на корточки.
— Стрелок, этот парень нас за идиотов держит. Либо он здесь
по заданию дирекции — проверяет, как мы работаем. Либо — такой же дайвер, как и
мы. Либо — и то, и другое разом.
Мне нечего ответить, Анатоль, конечно же, прав. С точки
зрения нормальной логики иных вариантов быть не может. Но у меня в последнее
время нелады с нормальностью.
— Крейзи пошёл в дирекцию, — говорит Анатоль. — Или они
признаются, что устроили проверку наших способностей, или пусть не требуют
невозможного.
— Они решат, что Неудачник — дайвер, — соглашаюсь я.
— Вот!
— Это очень удобная версия, Анатоль. Шутник дайвер, решивший
поиздеваться над индустрией развлечений и своими коллегами… Не останавливать же
весь «Лабиринт» из-за такой мелочи.
— Стрелок, я пёр его через весь уровень, — устало говорит
Анатоль. — В зеркальном зале перестрелял гвардейцев.
Киваю. С его снаряжением и опытом — это возможно.
— Знаешь, что было потом? — в голосе дайвера прорывается
злость. — Он уронил винтовку. И та шарахнула его прямо в лоб!
Я молчу. Что тут скажешь?
