Вхожу — и сразу же вижу, что в квартире ничего не
изменилось. Здесь программа Дибенко власти не имела.
Неудачник и Вика стоят у окна, глядя на улицу.
Подхожу — Вика молча берет меня за руку, и мы смотрим на
Диптаун втроём.
Улица забита народом. Густая, слитая толпа. Чуть дальше по
сторонам замерли машины «Дип-проводника», а люди всё подходят и подходят, чтобы
замереть, глядя на дом.
И лишь под самым окном люди расступаются. Там круг пустоты,
окружающий Человека Без Лица. Он тоже смотрит вверх, словно в силах увидеть
нас. Мне даже хочется верить, что он видит.
— Он вовсе не злой, — говорю я Неудачнику. — Он просто
нетерпеливый.
— Я никого не обвиняю, — соглашается Неудачник.
— Тогда уходи, — прошу я. — Самое время.
110
Он очень долго смотрит на меня, тот, кто пришёл в глубину в
обличии Неудачника. Словно хочет рассмотреть моё настоящее лицо, понять, что я
чувствую сейчас.
— Ты обижен? — спрашивает он наконец.
— Нет. Расстроен, но это совсем другое.
— Я боялся, что ты обидишься. Ведь я разбил твою мечту.
— Какую?
— Ты мечтал, что виртуальность изменит мир. Сделает его
чище. Даст людям доброту и силу. Терпел то, что возмущало тебя, улыбался тому,
что раздражало…
Неудачник протягивает руку, кладёт на наши с Викой
сцепленные ладони.
— Ты верил в миг… один-единственный миг, искупающий все
грехи и ошибки. Я убил эту веру.
Мне даже смешно слушать его слова. Неужели он и впрямь так считает?
Неужели я так думал?
— Не в глубине дело, Неудачник, — говорю я. — Не в этой
глубине.
Он кивает.
— Помнишь зеркальный лабиринт, Леонид?
Конечно помню…
— Глубина дала вам миллионы зеркал, дайвер. Волшебных
зеркал. Можно увидеть себя. Можно глянуть на мир — на любой его уголок. Можно
нарисовать свой мир — и он оживёт, отразившись в зеркале. Это чудесный подарок.
Но зеркала слишком послушны, дайвер. Послушны и лживы. Надетая маска становится
лицом. Порок превращается в изысканность, снобизм — в элитарность, злоба — в
откровенность. Путешествие в мир зеркал — не простая прогулка. Очень легко
заблудиться.
— Я знаю…
— А я и говорю с тобой лишь потому, что ты знаешь. Я тоже
хотел бы стать твоим другом, Леонид.
Он грустно улыбается, прежде чем добавить:
— Но это была бы очень странная дружба…
— Чужой и русский — братья навек? — интересуется Вика.
Значит, Неудачник не убедил её. Ни в чём. Для неё он —
человек, хитрый хакер, морочащий всем голову…
Мне невесело. Но я говорю:
— Я не спрашиваю, кто ты. Веришь, нет, но мне это — всё
равно… Пришелец со звёзд, или из другого измерения, машинный разум… Но ты всё
равно знаешь больше, чем мы. Скажи, что будет?
— Смотря в какое зеркало смотреть, дайвер.
— Тогда я буду выбирать, Неудачник. Очень придирчиво. А
теперь — уходи.
Он отводит руку от наших ладоней.
Секунду ничего не происходит. Потом стена за его спиной
начинает гнуться, скручиваться в воронку.
Неудачник делает шаг назад. В сияющий туннель, уходящий в
непознанное. К голубому солнцу, под которым вьются оранжевые ленты. В свой мир.
Его тело дрожит, расплываясь. Каскады разноцветных искр
срываются с кожи. На мгновение мне кажется, что я вижу — вижу того, кто
приходил в наш мир.
Но скорее, мне просто хочется дать чуду имя.
— Помни о нас… — говорю я вслед уплывающим бликам света. —
Помни такими, какие мы есть…
Дом начинает подрагивать. Стены становятся прозрачными,
потом — бледно-зелёными, потом — кирпичными, потом — бумажными. Потолок
уползает вверх и выгибается куполом. Пол превращается в зеркало, свет в окне
проходит все части спектра и выжигает на бумажной стене наши силуэты.
Квартира превращается в огромный зал, словно все направления
растянули на порядок.
Туннель медленно сужается, но ещё можно успеть. Прыгнуть
вслед Неудачнику — и увидеть, откуда он пришёл. Сорвать с чуда маску.
— Лёня, что это?! — кричит Вика.
— Информация, — отвечаю я. По квартире начинает гулять
ветер, на подоконнике зацветает горшок с комнатным гранатом, стопка
компакт-дисков на полке принимается наигрывать все песни одновременно. — Он
качает информацию! Уносит всё то, что узнал!
Сквозь нас несутся полупрозрачные тени. Пробегает Алекс с
винтовкой наперевес, проносится, перебирая лапами, монстр-паук, уходит в
туннель та придуманная семья, что мы спасли в «Лабиринте». Вращаясь как
пропеллер, пролетает исполинское дерево, семенит хоббит с испуганной мордочкой,
огромными прыжками шествует летающий охранник Человека Без Лица с огнедышащим
ракетным ранцем за спиной.
Потом проходим мы с Викой. Взявшись за руки.
— Помни нас… — повторяю я. — Помни…
Туннель начинает сужаться, словно диафрагма фотоаппарата. В
последний момент в него протискиваются, хлопая крылышками, летающие тапочки
Компьютерного Мага.
И комната становится прежней.
— Я всё равно не верю, что он — чужой, — говорит Вика.
Неуверенно, но упрямо. — Если он хороший хакер, то мог всё это…
Она замолкает, когда я обнимаю её за плечи.
— Не надо, Вика, — прошу я. — Он ведь ушёл. Навсегда. Теперь
не обязательно спорить. Теперь можно и верить.
На улице шум, на улице — обмен мнениями. Видели они хоть
что-то из того, что открылось нам? Всё равно. Глубина породила новую легенду.
— Он ушёл, но мы остались, — говорит Вика. — И за тобой —
охота.
Киваю, осторожно размыкая наши объятия. Подхожу к окну,
смотрю вниз. Человек Без Лица по-прежнему неподвижен.
— Дайвер Леонид тоже должен уйти, — соглашаюсь я.
— Ты будешь грустить по своему дому? — спрашивает Вика. Как
здорово, когда не нужно ничего объяснять.
— Чуть-чуть. Как по трёхколесному велосипеду.
Я возвращаюсь к ней, обнимаю. Её губы находят мои.
И это — то, что уже никогда не уйдёт.
Глубина… — молча зову я.
Дом снова вздрагивает, когда в далёком Минске прокатный
сервер получает команду. Магнитная головка скользит по диску — стирая.
