Внешне в лагере ничего не изменилось. Все так же беззаботно играли дети, возвращались нагруженные добычей охотники, женщины готовили ужин, но Ник явственно ощущал сгустившуюся нервозность. Люди были напряжены, иногда сами того не осознавая. К утру стало окончательно ясно, что сбежавшего пленника вернуть не удастся. По оценкам Ника, представлявшего физические возможности Ррадов, жрец уже преодолел более ста километров и был на полпути к своим. Одна за другой возвращались измотанные поисковые группы. Пешком, в джунглях, люди слишком уступали в скорости пришельцам, рожденным в мирах с высокой гравитацией. Эвакуация становилась неизбежной.
К вечеру огромные людские массы понемногу стали растекаться ручейками, исчезая в джунглях. Пешком или на немногочисленном транспорте, неся скудные пожитки, беженцы покидали свое временное пристанище, на месяц заменившее им дом. Впереди их ждала дорога и вливание в новые коллективы. Люди очень не любят подобные перемены. Покажите человеку пустое место и скажите, что оно — его, и он устроит там уютный дом. Поселите его в роскошный чертог, но скажите, что это лишь временное пристанище, и никогда он не почувствует себя там хозяином. Нику было это знакомо. Всю жизнь считавший своим домом родовой замок младшей ветви Такаси, он в одночасье лишился всего. Раньше даже в самом глухом гарнизоне он знал, что его ждет родной угол. После скитаний по отелям Большого Шрама он вновь нашел свое место в школе Кобаяси, но проклятая судьба лишила и этого подобия родного дома. Теперь то же самое происходило и вокруг, люди срывались с насиженных мест и во второй раз за время нашествия окунались в пучину неизвестности.
Лагерь пустел на глазах, последним эвакуировали госпиталь. Как и предполагал Ник, эвакуировать тяжелораненых не смогли. Большинство из них просто не перенесло бы транспортировку. Часть персонала госпиталя добровольно осталась ухаживать за ранеными. Вызвалась остаться и Диана.
Ник узнал об этом, помогая Рэду доковылять до грузовика. Сержант ускоренными темпами шел на поправку и постоянно бодрился, пытаясь идти самостоятельно. У самого грузовика Рэд остановился и досадливо хлопнул себя по лбу.
— Черт, чуть не забыл! Ник, твоя пассия…
— Она, увы, не моя пассия.
— Какая разница? Так вот, мисс Торсон остается ухаживать за тяжелыми. Часть докторов отказалась эвакуироваться, и она среди них.
Ник мысленно застонал. В том, что Ррады наведаются сюда по наводке бежавшего пленника, сомнений не было. В том, что они обнаружат укрытый в скалах госпиталь, тем более. Остающиеся обречены на смерть, в живых Ррады никого не оставят. С этим смирились все, но Диана…
— Рэд, где она?
— Осталась внизу. Ник, бесполезно. Я видел, как мать уговаривала ее эвакуироваться с легкоранеными. Но та ни в какую. Не могу, мол, покинуть нуждающихся, и хоть ты тресни. Мне один сосед шепнул, что она и в госпиталь-то пошла после того, как сначала ее отца охрана пристрелила, когда тот пытался на своей яхте с планеты убраться. А приказ однозначный был, все пригодные корабли только для детей. Ну а потом ее жених погиб, он летчиком был, пилотом АКИ. А из них только двое и уцелели после атаки на десант.
Рэд утер выступивший на лбу пот.
— Ну что ты уставился? Думаешь, если невеста богатая, так и с простыми смертными романов крутить не может?
Последний вопрос Ник пропустил мимо ушей, сейчас его волновало совсем другое.
— Значит, она свободна?!
Рэд кряхтя перекинул здоровую ногу через невысокий борт грузовика. Ник подтолкнул его и помог усесться на груду матрасов.
— Свободна вроде. Ник, да она в госпитале ни на кого внимания не обращала, как заторможенная ходила. Сам-то подумай. Изнеженная девочка, всю жизнь как в сказке провела и тут на тебе. Сначала отца потеряла, потом жениха. А падать из сказки, да мордой в грязь…
— Понятно, — Ник протянул руку, — мне это знакомо. Рэд, выздоравливай, я тебя потом найду. Да пребудет с тобой Будда.
Сержант подвинулся, освобождая место для очередного раненого, и крепко пожал протянутую руку.
— И тебе удачи, дружище. Под пули не лезь только, а то знаю я вас, японцев.
Ник улыбнулся.
— И многих японцев ты знал?
— Ты первый. Бывай, капитан, еще свидимся!
— До свидания, сержант.
Грузовик фыркнул и, поднимая турбинами клубы пыли, исчез среди деревьев. Ник еще какое-то время постоял, вглядываясь ему вслед. Командование приказало ему в составе группы Стэна перебазироваться в центральный лагерь у подножия Хрустальных гор. Привыкший всю свою сознательную жизнь подчиняться приказам, на этот раз в глубине души Ник взбунтовался. Диана, девушка, которую он видел всего два раза в жизни, которой однажды спас жизнь. И которая вновь, теперь уже по собственной воле, собиралась пойти на смерть. Сама мысль о гибели Дианы болью отозвалась в сердце. Ник прислушался к себе, похоже, что он влюбился. Влюбился, как семнадцатилетний юнец.
Что-то надо было делать. Пойти против приказа означало пойти против своей сути. Ник с ужасом гнал от себя мысль о возможности ослушаться. Ослушаться пусть и не своего господина, а всего лишь командира, но командира, принявшего его на службу! Не самурая, но стоящего на более высокой ступени. Он менялся. Неполных два года, проведенные вне привычного уклада, уже наложили на него свой отпечаток. Изменись он еще немного, и по возвращении домой, если такое случится, он может просто не вписаться в жизнь Империи. Значит, прочь недостойные самурая мысли. Приказ должен быть исполнен, но приказ может быть изменен!
Штаб по большей части уже был перемещен, но начальник лагеря Дональдсон все еще оставался здесь. Ник обнаружил его возле очередной группы эвакуирующихся, где тот, срывая голос, распекал в чем-то провинившегося водителя. Ник встал поодаль, дожидаясь, пока майор успокоится, соваться со своими проблемами в данную минуту было равносильно самоубийству.
Наконец, прооравшись, Дональдсон перевел дух и, сняв фуражку, принялся обтирать покрытый испариной лоб. Ник четким шагом вышел из-за дерева и за три шага до майора отдал честь на манер, принятый в армии Федерации.
— Разрешите обратиться.
Дональдсон недоуменно повернулся к свежеприбывшему раздражителю.
— А, капитан. В чем дело?
— Господин майор, разрешите остаться в группе прикрытия.
— Нет, я не намерен отправлять на убой своих лучших людей! Свободны, капитан.
— Сэр, это личное.
Майор отвернулся и принялся орать на пожилого ополченца, толкающего заглохший легковой кар к обочине.
— Не перекрывай выезд!
Ополченец вздрогнул и, машинально приглаживая роскошные густые усы, принялся оправдываться.
— Генератор вот отказал, господин начальник. Счас откачу быстренько, отремонтирую.
— На батареи переключи, остолоп! До обочины хватит.
