— Все, все, молчу.
Ник сплюнул под ноги и собрался уходить. Семецкий подошел к реке, едва не упал, поскользнувшись на влажной глине, и удивленно присвистнул, углядев заводь.
— Ох ты, мать! Ну просто рай для браконьеров. Тут рыбы должно быть немерено, а, Фолдер?
Ник поморщился. Фамильярность экс-хирурга временами коробила привыкшего к уважению самурая. Тем не менее он нашел в себе силы ответить.
— У нас все равно нет снастей.
Юрик побрызгал на лицо водой, зябко повел плечами и поднялся наверх.
— А жрать-то охота.
— Да, но помочь ничем не могу.
Семецкий прищурился и внимательно уставился на Ника.
— А это у тебя что такое на поясе?
— Мечи, Проклятые тебя подери! — Ник уже повернулся, чтобы уйти. Семецкий начал его раздражать.
— Да вижу, что мечи, рядом с ними у тебя не гранаты часом? Рыбу-то и оглушить можно.
— Глушить? Это плазменные гранаты, в них нет взрывчатки! Хотя…
Минуту спустя в глубине омута полыхнуло. Белый фонтан перегретого пара ревом вознесся на высоту трехэтажного дома. Подрыв такой гранаты образовал под водой паровой карман, который, расширяясь, создал тот самый гидродинамический удар. С десяток небольших полусваренных рыбин плавали в нагревшейся воде. Завтрак они себе обеспечили.
Майя, когда они вернулись в лагерь, лежала за камнями с оружием на изготовку. Близкий взрыв застал ее спящей, и, не разобравшись спросонья, девушка решила, что их обнаружили. Увидев возвращающихся с добычей мужчин, она восторженно всплеснула руками.
— Форель! Сейчас я ее приготовлю. Пальчики оближете!
Она спешно принялась разжигать костер. Вскоре, наспех позавтракав запеченной в глине рыбой, они двинулись дальше. До перевала оставалось каких-то двадцать километров.
Они шагали, не выходя на открытые участки. Изредка высоко-высоко в небе проносились летательные аппараты Ррадов. Тогда Ник подавал команду укрыться, и они втроем ныряли в ближайшие заросли, приникая ничком к земле. И Ник с какого-то момента с удивлением заметил, что каждый раз к нему приникает теплое и трепетное тело. Майя не произнесла ни слова, но теперь она старалась держаться поближе к нему.
Ник же чувствовал себя последней скотиной. Да, культура Империи отводила женщине второстепенную роль. Да, воспетые в эпосах подвиги древних героев умалчивали о том, что для воина считалось доблестью изнасиловать женщину, без этого воин не мог называться самураем. Но тем не менее уроки отца оставили в его душе заметный след, о чем он и сам не подозревал. Та ночь, она многое изменила в нем, очень многое.
Майя молчала, идя рядом, Семецкий приотстал, предоставив им разбираться самим, без посторонних. Ник же не знал, о чем говорить. Майя нарушила молчание первой.
— Мы успеем дойти сегодня?
Ник прикинул по карте. Пятнадцать километров по горам. Будь он один, но он не один и его спутники не обладают необходимой выносливостью.
— К вечеру, не раньше. Скоро нам придется опять искать место для ночлега.
— Ник, расскажи мне о себе.
Ник от неожиданности сбился с шага. Такого вопроса он не ожидал. Майя протянула к нему руку.
— Ты расскажи, а я пока подержу хомячка.
До Ника не сразу дошло, что хомячком она назвала Дача. Он помедлил, обдумывая ответ.
— Дача, его зовут Дач, держи, если только он позволит. Осторожнее, у него острые коготки.
— Я знаю, у меня в детстве жил такой же.
— Тогда попробуй.
Майя осторожно погладила зверька по головке. Дач было пискнул, но, внезапно переменив решение, проворно пробежал по руке, уселся у нее на плече. Майя расплылась в счастливой улыбке и повторила вопрос:
— Расскажи о себе.
Ник оглянулся на Семецкого, тот топал метрах в десяти позади и, казалось, не обращал на парочку ровным счетом никакого внимания. Ник поправил висящую на плече винтовку.
— А зачем это тебе?
Майя замялась ненадолго, но Ник успел заметить эту крошечную паузу перед ответом.
— Ну я же должна знать, с кем сплю. Или я не права?
Ник поперхнулся, чертова девчонка, что она о себе возомнила?! Майя ждала, Ник рассмеялся.
— Надеешься на долгий рассказ? Боюсь огорчить, я еще не настолько стар.
— Это я успела заметить.
— Ну, родился, учился, потом служил в армии, теперь здесь.
Майя покачала головой.
— Э нет! Так дело не пойдет, рассказывай подробнее!
— Да, я вижу, так просто от тебя не отделаешься. Что ж, по крайней мере, это убьет время. Ну слушай. Мой покойный отец был наемником с Нового света — маленькой планеты, заселенной выходцами с Аляски. Аляска, между прочим, это единственное место, где во время Тьмы уцелели жители Северной Америки. Новый свет — бедная планетка, и производит она только наемников. Вот мой отец в них и подался, по семейной традиции.
— Я что-то не пойму, ты японец или нет?
— Подожди, до этого я еще дойду. Имей терпение. И не перебивай.
Майя приложила палец к губам.
— Все, молчу.
— Ну так вот, лет через десять службы разным нанимателям отряд моего отца получил контракт в Восходящей Империи. Слышала о Валузианском конфликте? Нет? Плохо же у вас преподавали новейшую историю. Тогда целый сектор хотел отсоединиться от Империи. В общем, когда отряд прибыл на Гору Хэй, дела у миротворческого корпуса шли неважно, точнее совсем плохо. Мятежники зажали их в долине Ветров, отец говорил, что ветер там дует постоянно, что-то типа природной аэродинамической трубы. Вот там-то их и окружили, а потом вышли на связь и предложили сдаться, потому что заранее зарыли в этой местности мегатонный ядерный заряд. И сказали, что если клан Такаси не сложит оружие, то они взорвут бомбу.
— Ядерный заряд на планете?
Ник обогнул огромный валун, перегородивший тропу.
— А что тут удивляться, атомное оружие не раз применялось даже на Земле, еще до Тьмы. А уж во время Тьмы термоядерными ракетами раскатали целый материк.
— Зачем?
— Чтобы не дать закрепиться на нем Тедау. Они ведь любили тепло, поэтому и решили обосноваться в Австралии. А на Горе Хэй у мятежников просто не оставалось выхода.
Вскоре на помощь к корпусу должны были подойти свежие части личной гвардии императора, да живет он вечно. А вот сумей мятежники уничтожить клан Такаси, то еще неизвестно, как бы повернулась судьба. Тедау и Кхаач'Р, они могли бы и воспользоваться случаем, чтобы ослабить Империю. Положение Восходящей весьма неудобно, века мы служили живым щитом между человечеством и Чужими.
— Ну так что твой отец?
