— Я в тебе, Леонтий Алексеевич, никогда не сомневался. — Андропов одобрительно закивал головой. — Однако есть нюанс… Аугустенборга надо взять не только во что бы то ни стало, но и с поличным…
— По-другому, Юрий Владимирович, и быть не может! Резидент будет взят во время выемки тайника!
— Это хорошо… Вместе с тем хочу, чтобы ты до конца проникся важностью успешного проведения мероприятия… На это у меня есть причины различного свойства и значимости…
Первая, и она, надеюсь, для тебя совершенно очевидна. С моим уходом с поста председателя и до настоящего момента не разоблачен ни один американский агент или разведчик. В то же время наши разведчики из вашингтонской и нью-йоркской резидентур «сыплются» с подозрительной регулярностью. Как раз накануне задержания вами как бишь вы его окрестили?..
— «Вешний», Юрий Владимирович…
— Да, так вот… Накануне задержания «Вешнего» два разведчика, — Андропов бросил взгляд на настольный календарь, — Завадский и Ковалев, действовавшие под прикрытием сотрудников нашего посольства в Вашингтоне, были объявлены персонами non grata и высланы из США. По инициативе ЦРУ это событие раскручено американской пропагандистской машиной так мощно, что западный обыватель воспринимает заявление Рональда Рейгана о том, что СССР — «империя зла», как непреложную истину…
— Полностью с вами согласен, Юрий Владимирович!
— Да погоди ты полностью со мной соглашаться… Пойми, захват американца с поличным на тайниковой операции мог бы, если не оправдать в глазах мирового сообщества нашу разведактивность на территории США, то хотя бы уравнять наши шансы с американскими спецслужбами, а также вынудить администрацию Рейгана оправдываться и извиняться…
Кроме того, есть еще и причина личного свойства… Моя неприязнь к его отцу — Дэвиду фон Аугустенборгу. Он так же как и я в 1956 году был послом в Венгрии. По абсолютно достоверным данным, именно через его руки проходили деньги ЦРУ, подпитывавшие будапештский путч, имевший своей целью свержение в Венгрии социалистического строя… Как ты знаешь, в феврале 1957 года меня отозвали в Москву в связи с прекращением работы на посту Чрезвычайного и Полномочного посла Советского Союза в Венгрии… И хотя я получил новое назначение, стал заведующим международного отдела ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, что, несомненно, являлось повышением, тем не менее считаю, что восхождение на властный Олимп мне далось слишком большой кровью… А виновником моей безвременно прерванной дипломатической карьеры я считаю посла США в Будапеште Дэвида фон Аугустенборга. — Андропов перевел дыхание. — Я хочу, чтобы ты лично занялся резидентом… Даю три дня на разработку плана… Федорчука, нового председателя, я проинформирую сам…
«Да вы, Юрий Владимирович, в прекрасной форме — голова варит, и еще как! Надо же, такой монолог выдать на едином дыхании!» — подумал Карпов.
— Ты все понял, Леонтий Алексеевич?..
— Так точно, товарищ председа… Виноват, товарищ генеральный секретарь! По долгам отца должен расплатиться его сын — резидент ЦРУ в Ленинграде Лон Дэвид фон Аугустенборг. Не сомневайтесь, Юрий Владимирович, Карфаген будет разрушен!
Глава шестая
Муки оперативного творчества
Из волкодавов Второго главка, а также из самых опытных сыщиков «наружки» и бойцов «Альфы» был сформирован оперативный штаб, который возглавил генерал-майор Карпов. Своим заместителем он назначил подполковника Казаченко.
Конечно, одно дело — высочайшее повеление, исходящее от признанного в чекистской среде авторитета, каким был Андропов, другое — реализовать его, то есть взять с поличным профессионала экстра-класса, коим являлся Аугустенборг.
Задача оказалась сверхсложной. Слева и справа от Приморского шоссе чистое, как столешница, поле. Спрятаться группе захвата на обочине невозможно. А о том, чтобы устроить засаду непосредственно на шоссе, не могло быть и речи, ибо появись на шоссе какие-нибудь ремонтные бригады или сотрудники ГАИ, якобы расследующие дорожно-транспортное происшествие, — все, пиши пропало! Аугустенборг — разведчик матерый и острожный, осведомленный об ухищрениях, к которым прибегали наши контрразведчики при проведении операций по захвату шпионов. С ним традиционные уловки КГБ не сработают. Заметь резидент ремонтников или гаишников вблизи места закладки тайника, даже если б они были всамделишные, он не станет рисковать и не остановится, чтобы изъять контейнер. Он попросту перенесет сеанс на другое время и в другое место.
Надо было найти какое-то нестандартное решение, нечто из ряда вон выходящее, ранее не использовавшееся в контрразведывательной практике…
* * *
Свою работу штаб начал с изучения поднятых из архивов дел оперативных разработок, закончившихся захватом иностранных разведчиков при выемке ими тайников.
Первым было дело полковника Петра Попова, сотрудника Главного разведуправления Генштаба Вооруженных Сил СССР, работавшего на ЦРУ в 1953–1958 гг. Попова взяли во время так называемой «моменталки», то есть при обмене шпионскими контейнерами «в одно касание». Изменник пытался передать связнику похищенные секреты, последний — инструкции-задания.
Все бы хорошо, если б не одно НО… «Сладкую парочку» задерживали в рейсовом автобусе, пассажирами которого были только… сыщики «наружки»!
Однако сороковой километр Приморского шоссе — это не автобус, битком набитый сотрудниками службы наружного наблюдения, а открытое и отлично просматриваемое пространство. Так что опыт захвата Попова и связника в случае с Аугустенборгом пригодиться никак не мог…
Тогда обратились к делу по захвату на тайнике другого американца — Ричарда Джекобса, связника еще одного предателя из ГРУ, полковника Олега Пеньковского, «таскавшего из огня каштаны» — поставлявшего американцам наши секреты — в 1960–1962 гг. И опять неподходящий вариант, так как Джекобса брали в подъезде жилого дома на улице Пушкинской, 5/6, устроив там засаду…
Пролистали еще десяток дел оперативных разработок — все не то, что надо!
* * *
На второй день работы Карпов решил прибегнуть к другому методу: предложил дискуссию, свободный обмен мнениями, в результате которого, по его мнению, должен был вызреть план мероприятий. Члены оперативного штаба называли эти совещания «устными сочинениями на вольную тему».
Заслушаны были самые невероятные и фантастичные предложения.
Полковник Сысоев предложил произвести захват шпиона с… неба. По его замыслу, «альфовцев» следовало разместить в вертолете, который барражировал бы вдоль шоссе. В момент остановки Аугустенборга вблизи тайника бойцы «Альфы» должны были катапультироваться из кабины Ми-8 и произвести задержание…
Участники дебатов отвергли идею с порога, потому что она противоречила элементарным арифметическим расчетам. «Альфовцы» физически не смогли бы достичь цели одновременно с американцем. Для того чтобы остановиться, выйти из машины и поднять бросовый тайник, иностранцу потребовалось бы от силы 40 секунд, а группе захвата? Не менее пяти-семи минут!
