«Рыжебородый» якобы настаивал на том, что работает аналитиком в АНБ
[3]
. В подтверждение своих слов сообщил, что является автором той самой «Энциклопедии параметров связи», где в течение 1975–1979 годов были собраны все советские радиосигналы, которые американские станции перехвата принимали, а затем передавали в штаб-квартиру АНБ для анализа и дешифровки.
После этого «рыжебородый» перешел к финансовой составной своего визита — попросил свести его с распорядителем кредитов резидентуры, то есть с ее руководителем или его заместителем.
В заключение Юрченко заверил сотрудников ЦРУ, что дальнейшая судьба «рыжебородого» ему неизвестна, и он никогда более с ним не общался, так как им занялся заместитель резидента Виктор Черкашин.
* * *
Завершив опрос Юрченко, Церэушники вместе с контрразведчиками из ФБР составили список подозреваемых. Он состоял из 580 фамилий. Методом постепенного отсева удалось выйти на «рыжебородого доброжелателя». Им оказался сотрудник аналитического департамента АНБ Рональд Уильям Пелтон. Из архива ФБР были извлечены пленки с записями телефонных переговоров, и он был идентифицирован как лицо, звонившее в советское посольство 14 и 15 января 1980 года.
«Заходите к нам на огонек!»
В 1980-е годы посольство СССР в Вашингтоне располагалось в доме № 1125 на 16-й улице, всего в трех кварталах от Белого дома. Окна посольского особняка всегда были наглухо задраены, потому что всем служащим было известно, что сотрудники ФБР денно и нощно ведут видеонаблюдение за входом, а уж то, что посольские телефоны «находятся у штатников на прослушке», вообще было аксиомой. Дежурные дипломаты, чтобы охладить пыл шутников или провокаторов из числа звонивших в посольство, употребляли стандартную фразу: «Не лучше ли вам зайти к нам на огонек!»
14 января 1980 года исключением не стало. В 12.32 вашингтонского времени в приемной посольства раздался звонок:
— Я… э-э… из… словом, из федеральный правительство Соединенных Штатов, — по-русски произнес неизвестный.
— Не лучше ли вам, члену федерального правительства, зайти к нам на огонек? — поддержал, как ему казалось, шутку дежурный.
— О’кей, зайду завтра э-э… вечер, когда будет темно…
Но уже в 9.00 следующего дня этот человек позвонил вновь и сказал, что прибудет через минуту. Сомнения в его психическом здоровье отпали, как только он, представившись сотрудником АНБ, потребовал встречи с офицером безопасности посольства.
* * *
Тогда установить визитера американским контрразведчикам не удалось. Позже директор ФБР Уильям Г. Уэбстер скажет: «Мои ребята видели его со спины, когда он входил в здание, но как он вышел — осталось загадкой. Не исключаю, что его вывезли в багажнике посольского автомобиля».
Магнитофонная запись телефонных звонков и рапорты американских контрразведчиков оказались на архивных полках, и дело застопорилось. Продолжение оно получит в августе 1985 года с появлением в США Виталия Юрченко….
«КОКОН» на стратегическом кабеле
Одной из самых секретных разведывательных программ ЦРУ начала 1970-х было использование подводных лодок. Они систематически проникали в наши территориальные воды, едва не вторгаясь в расположение военно-морских баз.
Венцом своих разведывательных изысков ЦРУ считало сверхсекретный проект «Ivy Beils» — съем информации с наших подводных кабельных линий связи. Американцы исходили из того, что мы, уверовав в неуязвимость подводных кабелей, либо будем применять простейшие шифры, либо вести переговоры открытым текстом. Для перехвата переговоров как раз и использовались субмарины. Минусом являлось то, что они были вынуждены длительное время неподвижно стоять над кабелем. Это, конечно, грозило расшифровкой операции. Необходимо было заменить субмарины на стационарный аппарат, способный работать в автономном режиме и «сливать» накопленную информацию приходящей на «явку» подводной лодке. В итоге такой аппарат по заданию ЦРУ был создан специалистами АНБ.
Аппарат, получивший название «КОКОН», воплотил в себе последние достижения радиоэлектронных технологий и был способен «снимать» информацию с кабеля без вскрытия его внешних оболочек. «КОКОН» представлял собой сигарообразный контейнер, в хвостовой части которого располагался миниатюрный атомный реактор, служивший источником питания для бортовой радиоэлектронной системы.
