Непосвященному эти выводы могут показаться всплесками чьей-то досужей фантазии. Отнюдь!
Во-первых, незнание или огульное отрицание знаний другого — не есть аргумент.
Во-вторых, перечисленные детали бессознательного поведения изучаемого заговорят и расскажут многое о его психике, характере и привычках лишь в совокупности с другими признаками, и только лишь специалисту…
* * *
Просмотрев несколько отснятых на улицах Вены кинобобин и ознакомившись со сводками наружного наблюдения за Поповым, Кайзвальтер, магистр прикладной психологии, констатировал:
«Или этот тип — гениальный актер, или интеллектуальный пигмей, которому в театре доверили бы сыграть только тень отца Гамлета! Ну что ж, будем действовать по принципу кайзеровской разведки: «Отбросов нет — есть кадры!»
Джордж имел в виду, разумеется, не традиционные подмостки, а театр оперативного искусства. Ему и в голову не могло прийти, что в разведку можно попасть по протекции. Во всяком случае, таких примеров в собственной практике он тогда не имел.
В итоге Кайзвальтер принял решение: не снимая наружного наблюдения за русским, фиксируя его поведение всеми видами технического контроля во внепосольской обстановке, не тратить время на «пристрелочные выстрелы», а немедленно выпустить в новичка «золотую пулю» — особо ценную агентессу из личной обоймы. Кому, как не ему, «охотнику за головами» экстра-класса, было не знать такого простейшего способа вербовки, как загнать намеченную жертву в «медовую ловушку»?!
* * *
Ознакомившись с личными делами нескольких агентесс, ранее состоявших на связи у Вальтера Шелленберга, главы политической разведки Третьего рейха, Джордж Кайзвальтер остановил свой выбор на Гретхен Рицлер.
За несколько месяцев до появления в русской резидентуре Попова Д жордж сумел убедить ее продолжить секретное сотрудничество со спецслужбами, в частности с ЦРУ. Таким образом, он убил сразу двух зайцев.
Во-первых, заполучил вышколенную и надежную агентессу, которую предполагал использовать при секс-вербовках русских разведчиков.
Во-вторых, Кайзвальтер доказал Гретхен, что, работая на ЦРУ, она сможет вести ту шикарную жизнь, к которой привыкла в годы расцвета Третьего рейха.
А что еще нужно женщине элегантного возраста — уже не тридцать, но еще не сорок, много любившей и страстно любимой, которая сумела сохранить неутоленный, волчий аппетит к плотским удовольствиям своей юности?
Кайзвальтер не сомневался, что Рицлер, как и всякая женщина бальзаковского возраста, живет как на иголках, в тайном предчувствии, что где-то еще томится по ней сказочный принц, который падет к ее ногам и будет умолять о вечной любви…
* * *
Гретхен Рицлер была известна в великосветских салонах многих европейских столиц под разными именами: Марлен Шральмхаммер, Кристины фон Бюлов, Евы Вернер и, наконец, как Грета Ламсдорф.
Для женщины, которой в течение долгой карьеры секретной сотрудницы стало привычкой менять псевдонимы, мужей, вероисповедание и гражданство, принимать чужую личину, было также естественно, как для женщины мирной профессии ежедневно менять носовые платки в сумочке, отправляясь на работу. Нет ничего удивительного, что и хоронят таких людей, не раскрывая подлинного имени, ибо жизнь их — сплошная ложь, и смерть не бывает исключением…
Глава четвертая. «МЕДОВАЯ ЛОВУШКА»
«Вена — это город-загадка, и прежде чем он откроет вам свои секреты, нужно изрядно потрудиться», — напутственно говорил резидент Попову перед каждым его выходом за пределы посольства.
Досконально изучив карту города, Петр ежедневно проделывал пешие походы по намеченным генералом маршрутам.
«Отрабатывая» площадь Оперного театра, — в то время это было место встреч дельцов «черного рынка» и, вообще, подозрительных личностей, — Петр обратил внимание на скучающего вида смело одетых девиц с многообещающим призывным взглядом и внушительных размеров сумкой через плечо, куда умещалось все необходимое, чтобы по желанию клиента организовать в любом месте нечто большее, чем просто пикник.
Однажды посетив место сбора всепогодных нимф, Петр каждый свой выход в город непременно заканчивал визитом к бивуаку проституток. Так сидящего на диете тянет заглянуть в меню, — если уж нельзя съесть, хоть ознакомлюсь визуально! А диета — полугодовое половое воздержание — давала о себе знать.
…Регулярные набеги русского разведчика на площадь Оперного театра не остались незамеченными Джорджем Кайзвальтером, и вскоре он не преминул ими воспользоваться…
* * *
В конце января, «зачистив» очередной квартал Вены, — плановое мероприятие по ознакомлению с городом для последующего проведения разведакций: встреч с агентами, закладок тайников, вероятный уход от «хвоста» и т. п., — Петр по обыкновению направился к площади Оперного театра, подиуму венских куртизанок.
День был солнечный, но на Будапестштрассе, узенькой безлюдной улочке, стиснутой с обеих сторон настороженными средневековыми домами-дворцами, царил рассеянный полумрак. Тишину и покой нарушал лишь звук шагов русского разведчика.
Неожиданно сзади слева раздался рокот мотора и мимо подполковника, почти касаясь шинами тротуара, промчалось такси. Петр заметил, что сидевшая позади водителя женщина стучит в окно и приветственно машет ему рукой.
«Что за черт!» — только и подумал Попов, как из остановившейся в десяти метрах от него машины выпрыгнула высокая темноволосая женщина.
Продолжая призывно помахивать рукой и улыбаться, она двинулась навстречу Петру. Сделав несколько шагов, женщина резко остановилась. Изумленно вскинув брови, округлила глаза и разочарованно покачала головой. Тень разочарования скользнула по ее лицу: обозналась!
Не успел Попов как следует рассмотреть незнакомку, как она, развернувшись к нему спиной, уже шагала прочь.
«Остановись, мгновение, ты — прекрасно!» — едва не вскрикнул потрясенный красотой феи из такси Петр и бессознательно ускорил шаг.
«Вот тебе, Петя, и сказки венского леса!» — подполковник не мог прийти в себя от резкой смены поведения незнакомки.
Неожиданно женщина споткнулась и рухнула на колени. Повинуясь импульсу, Петр бросился вперед. Иностранка оперлась на его руку, силясь подняться. Гримаса боли исказила ее красивое лицо. Тогда Попов подхватил женщину под руки и, резко выпрямившись, поставил ее на ноги.
Какое-то мгновение они стояли обнявшись. Волосы незнакомки касались лица Петра. Ее высокая упругая грудь упиралась в его плечо так плотно, что ему показалось, что он слышит биение ее сердца. А может, своего? Глаза иностранки призывно горели, приоткрытый пунцовый рот неотвратимо влек к себе. В следующий миг Петр яростно впился в эти манящие губы. Незнакомка не только не предприняла попытки высвободиться из объятий, но с готовностью, всем телом, прижалась к Петру, закрыла глаза, вверив всю себя во власть звериного порыва…
