Онлайн книга «Шпоры на босу ногу»
– Добрый вечер. – А потом добавил: – Ну до чего же вы сегодня очаровательны! – Да? – нахмурилась женщина. – А что вы здесь делаете? – Как что? Смотрю на вас. Ведь вы так хороши! Но женщина в ответ только пожала плечами и строго сказала: – Вы ранены. – Да, есть слегка, – согласился сержант. И тут Мари снова подала голос. Женщина обернулась к лошади. – Не удивляйтесь, – сказал сержант. – Мы знакомы с ней вот уже пять лет. Скажите, где вы нашли ее? Женщина на некоторое время задумалась, а потом сказала: – Ну, в таком случае потрудитесь подняться. И женщина, ее звали Люлю, помогла сержанту подняться в повозку. А потом перевязала ему рану. А в воскресенье сержант Шарль Дюваль и маркитантка Люсьен Варле поженились. Полковой капеллан обвенчал их в наполовину сгоревшем православном храме. Наверное это было немножко неправильно, но зато очень красиво – поднимаешь голову, и в проломе купола видишь звезды. Такие же яркие и далекие, как и в родном Бордо. Если, конечно, не изменяет память. Но ничего, он вспомнит! Вот только кончится эта чертова, но зато его последняя кампания – и он сразу получит отставку, и они с Люлю сразу поедут к нему домой, и матушка их благословит, и они будут жить в мире и согласии. Там, где не бросают раненых. А император наберет себе новых, молодых солдат. И уж с ними-то он наверняка дойдет до Индии. Но это будет потом – в новой, чужой кампании, – а пока сержант и маркитантка ехали во Францию в любви и согласии. Так продолжалось одиннадцать дней. И одиннадцать вечеров сержант выпрягал Мари из повозки и ездил за провиантом. Но с каждым разом делать это становилось все труднее и труднее, потому что, усаживаясь за карты, сержант неизменно выигрывал все, что было поставлено на кон, и поэтому – вы же сами это понимаете – каждый последующий вечер ему приходилось искать все новых и новых партнеров. Так было и в одиннадцатый вечер. Сперва сержант долго искал, а после в четверть часа выиграл полтора десятка яиц, копченого зайца и полуштоф вина, в прекраснейшем расположении духа вернулся к себе… И увидел, что Люлю убита, а повозка разграблена! Никто, божились, не имел понятия, когда и кем это было сделано, но, тем не менее, сержант вызвал на дуэль всех, кто был в ту ночь на бивуаке. Не теряя выдержки, он говорил им самые обидные слова… Но, конечно же, никто не посмел принять вызов. Тогда, похоронив жену – а он тогда никого и близко не подпустил, сам рыл яму, сам засыпал ее, сам ставил крест, – сержант ушел из той колонны и вскоре прибился к подошедшей с севера 31-й бригаде легкой кавалерии генерала Делебра. В карты Дюваль уже больше не садился – колоду он порвал и выбросил, – и поэтому изрядно голодал, но лошадь его по-прежнему была в холе, однако никто не смел и думать пустить ее в общий котел. А еще, невзирая на морозы, Дюваль не позволял себе нарушать форму одежды, брился по два раза на день и, отнюдь не бравируя этим, искал смерти. В бою. Но смерть не была к нему благосклонна, и сержант получил медаль. А вот теперь он ехал, возможно, за второй медалью – ведь нынче утром не успел он еще побриться, как прибежавший посыльный сообщил, что его вызывают в штаб. Должно быть, к маршалу, предположил тот же посыльный. Однако когда Дюваль вошел в штаб – просторную крестьянскую хату, из которой вынесли все, кроме стен, – то он увидел там не маршала, а уже хорошо знакомого нам генерала Оливье Оливьера. Генерал сидел за импровизированным столом – дверцей кареты, уложенной на козлы для пилки дров – и сосредоточенно водил пальцем по карте. Дюваль остановился на пороге. Генерал медленно поднял голову, внимательно, словно впервые его видел, осмотрел сержанта, а после насмешливо сказал: – Входи, входи! Героям скромность ни к чему. Дюваль прошел к столу, остановился. И даже козырнул. Но не представился – не посчитал за нужное. И генерала такое его поведение ничуть не удивило. И уж тем более не покоробило. Напротив, генерал, приветливо улыбаясь сержанту, сказал: – А ты все такой же, Шарль! Храбрейший из храбрых растроган твоим поступком. Ведь этот поросенок – сколько в нем неподдельного благородства! Какая щедрость в столь тяжкий для всех нас час, когда даже маршалы вынуждены есть конину! Шарль, хочешь водки? Настоящей царской водки из Кремля! Клянусь, нигде в армии ты не сыщешь и капли этой воистину сказочной влаги! Но сержант молча отказался. Потом, осмотревшись, сказал: – Но ты ведь не за этим меня вызывал. Чтобы пить со мной водку! – Нет, конечно, не за этим, – уже вполне серьезно согласился генерал. – Первым делом я хотел узнать, почему ты до сих пор не вернулся в свою часть. Лейтенант Руге очень о тебе беспокоится. – Так он, получается, жив? – удивился Дюваль. – Жив, жив, – закивал генерал. – И жив и милейший Крошка Мишель, который еще с лета должен тебе сорок франков. И живы… Да! Всех не упомнишь, Шарль! Но дело не в этом. Итак, я снова спрашиваю: почему ты до сих пор не вернулся в свою часть? Это что, дезертирство? Дюваль побагровел, сказал: – Но меня уверяли! И не раз уверяли… Что весь наш эскадрон порубили под Малым Ярославцем и, значит, возвращаться просто некуда. Да и потом… Сейчас, сам видишь, кругом такая неразбериха! А я был ранен, я отстал, меня подобрали… – О, нет! Не совсем так! – вкрадчивым голосом перебил его генерал. – Точнее было бы сказать: «Подобрала». – Так тебе даже это известно? – Да, – гордо кивнул генерал. – Так, может быть, ты знаешь, кто… – Нет, – сухо сказал генерал. – Тут даже наше ведомство бессильно. И это не потому, что мы стали хуже работать. А потому, что сейчас, в силу создавшихся крайне неблагоприятных условий… в подобном преступлении можно подозревать практически любого. Да, Шарль! Увы! Нравы упали ниже всякой мерки. Так что приношу тебе мои глубочайшие соболезнования, и это всё, что я могу… О, нет! – поспешно перебил сам себя генерал. – Лучше мы опять вернёмся к делу, Шарль! Итак, насколько я тебя понял, ты покинул свою часть не по собственной воле, и поэтому, если вдруг тебе представится такая возможность, то ты немедленно вернешься обратно. Так? – Так. – Ну а если эта твоя часть находится от нас… – и тут генерал помолчал, покосился на карту, подумал… Но не успел продолжить, так как Дюваль уже продолжил за него – достаточно сердито: – Где бы она находилась, туда бы я и вернулся! Чего тут гадать?! – О! – сказал генерал. – Другого ответа я от тебя и не ожидал. Я так вчера и сказал маршалу: «Не сомневайтесь! Он всегда…». Ну, да, был разговор! Но этого от тебя пока что не требуется. То есть никуда тебе возвращаться не надо. Потому что… А ты все такой же! Годы тебя как будто совсем не берут! Ты и сейчас совершенно такой, как тогда, когда мы в первый раз встретились. Ты ведь, я думаю, помнишь, Шарль, как вы нас, молодых, принимали – ты и Крошка Мишель. И тогда он еще сказал вроде того, что… А! |