В этой главе основное внимание уделено взаимоотношениям во взрослом возрасте как контексту трансформации. Эрос еще с незапамятных времен признан силой, констеллирующей психику и изменяющей жизнь человека. Близкие отношения, вероятно, являются самой богатой средой для психологической трансформации на протяжении всей жизни человека, включая зрелость. Хотя эта тема довольно сложна для обсуждения в рамках подобной работы и слишком деликатна, ее следует считать центральной. Именно ее коснулся Фрейд в своей теории сексуальности, хотя и не развернул в полной мере в силу своей антипатии к глубинным таинствам любви и подозрительного отношения к трансформации. Для него сексуальность по большей части являлась биологическим процессом нарастания и разрядки возбуждения, а не духовным процессом единения и трансформации. Последний подход характерен для аналитической психологии, которая на свой «мифопоэтический» и психодинамический лад с большим интересом изучает этот процесс и осмысляет его.
Перенос и контрперенос в анализе формируют контекст для наиболее тщательного изучения процесса трансформации в аналитической психологии. Поэтому для рассмотрения этого вопроса я буду обращаться к психотерапевтической практике, в которой межличностные отношения терапевта и пациента являются, как правило, решающим фактором терапевтического изменения. Рассмотрение терапевтического контекста предоставляет возможность для рефлексии, хотя порою косвенной и дискретной, на психологические и трансформационные темы, являющиеся составной частью близких отношений взрослых людей.
Сколько бы раз я ни спрашивал профессиональных психотерапевтов: «Что излечивает при терапии?», наиболее часто я получал ответ «отношения». Личные отношения между терапевтом и пациентом обычно рассматриваются как самый значимый фактор, от которого зависят изменения и психологический рост. Они будто высвобождают гормоны, которые стимулируют трансформацию.
Несмотря на то, что на сегодня таков, судя по всему, аналитический консенсус, так было не всегда. На начальных этапах развития психоанализа предполагалось, что решающую роль в лечении играют полные проницательных озарений толкования аналитика, срывающие покров с бессознательных мыслей и воспоминаний и вновь привносящие их в сознание. Перенос считался основным элементом не потому, что он представлял «корректирующий эмоциональный опыт», как стали считать позднее, а в силу того, что он предоставлял возможность повторения прошлого и, таким образом, выносил вытесненные эдипальные конфликты на поверхность сознания, что позволяло интерпретировать их. Интерпретация была способом перевести бессознательный материал в сознание и следовать максиме Фрейда «Пусть там, где есть Ид, будет Эго». Появление света во тьме освободит людей от их невротических конфликтов. Целями раннего фрейдистского анализа были просвещение и эго – овладение психической жизнью.
Юнг также следовал этим принципам в те годы, когда он был фрейдистом. Его отношения с Фрейдом начались с того, что он верно ответил на испытующий вопрос Фрейда во время их первой встречи в 1907 г. Фрейд спросил у него, что, по его мнению, является наиболее важным фактором в психоанализе, и он без колебаний ответил, что это «перенос». Фрейд уверил его, что он ухватил самое главное. Внимание аналитического метода лечения сосредоточено на фантазийных отношениях, которые пациент разворачивает в присутствии врача, преимущественно сохраняющего тишину и рефлексирующего. Любовь и ненависть, которые пациент испытывал в детстве по отношению к родителям, особенно к родителю противоположного пола, будут воспроизводиться в процессе анализа, переживаться вновь и извергаться в виде снов, исполняющих желания, оговорок, эмоционального сопротивления, отыгрываний, инцестуальных стремлений и воспоминаний. Этот материал тщательно собирается внимательным аналитиком, отслеживающим определенную модель, паттерн для интерпретации, а затем предлагающим объяснение того, почему пациент страдает от тех или иных специфических симптомов, таких как истерическая слепота, компульсивные действия, навязчивые мысли и т. д. Лечение должно было характеризоваться стремлением к здравому мышлению, большему контролю Эго и более глубокому проникновению в хронические поведенческие и эмоциональные паттерны.
Юнг пытался быть верным последователем Фрейда на протяжении всего срока своего сотрудничества с ним и практиковал такого рода анализ переноса на наименее патологических пациентах. Тем не менее, в случае хронических психотических пациентов в клинике Бургхольцли работа с переносом оказалась не столь полезной, и Юнг довольно рано убедился в том, что шизофрения – это органическое психическое расстройство, не поддающееся лечению путем анализа переноса. Однако в своей личной практике, работая с более здоровыми и более интеллектуально одаренными пациентами, он осуществлял то, что тогда считалось правильным психоанализом. Для него довольно быстро стало очевидным, что в терапии есть нечто большее, чем просто односторонний перенос. В этом процессе задействованы две психики, обе обладают эмоциональными реакциями и обе проецируют бессознательное содержание одна на другую. Для того чтобы охарактеризовать вовлеченность врача в эти отношения, необходимо было ввести новый термин. Размышляя над этим, Фрейд и Юнг решили использовать несколько неудачный и неуместный термин контрперенос (по-немецки он звучит еще хуже: Gegenübertragung). Через некоторое время этот термин станет способом врача сказать: «Она заставила меня сделать это!» Эмоциональный отклик врача-клинициста считался реакцией на исходный, назойливый перенос пациента. Ева предложила яблоко, Адам просто принял предложение. Согласно некоторым версиям этой теории, врач не инициирует процесс и даже не особенно много привносит в него.
Широко известно, что во время знакомства Юнга с Фрейдом Юнг вплотную столкнулся со сложностями контрпереноса
[71]
. Он лечил молодую и привлекательную (для него) русскую еврейку Сабину Шпильрейн. Родители отправили девушку в знаменитую клинику Бургхольцли в Цюрихе, где она и стала пациенткой Юнга, который в то время был главным психиатром. Случай Шпильрейн, хотя имя ее не упоминалось, становится одной из главных тем ранней переписки Юнга с Фрейдом. 23 октября 1906 г. Юнг писал: «Сейчас я занимаюсь лечением истерички по вашему методу. 20-летняя русская студентка – довольно тяжелый случай, болеет уже 6 лет»
[72]
. Фрейд заинтересовался симптомами и ответил подробным анализом случая 27 октября. Год спустя Юнг снова написал Фрейду об обсессивной пациентке, которая сделала его объектом своих сексуальных фантазий (10 октября 1907 г.): «Должен ли я продолжать лечение, которое, по ее собственным словам, доставляет ей чувственное удовольствие, или следует прекратить его?»
[73]
Предполагается, что это было еще одно упоминание Шпильрейн. Ответное письмо Фрейда потерялось, но ответ Юнга показывает, что Фрейд дал ему совет, который оказался полезен (28 октября). Можно только предположить, что Фрейд эмпатически проникся дилеммой Юнга и посоветовал ему осуществить интерпретацию и поддерживать нейтральную аналитическую позицию.
