— Клариния! — булькая водой, вдруг взвыл Алексей, действительно вспомнив имя. — Коварство красоты и предательства!
Он вспомнил ее — женщину-суккуба, верную подругу охотника за головами Рокоса. Никогда она не принадлежала Алексею, помогая Рокосу собирать его кровавые жертвы. И именно потому, что была суккубом, противиться ее чарам и ласкам, забирающим силы и даже саму жизнь, было почти невозможно. И еще Алексей вспомнил, почему таким знакомым показалось ему лицо поверженного охотника. Это Рокос, умирая, назвал Алексея преступником. И Клариния решила воспользоваться тем, что Рокос разбудил какую-то часть Алексея, но тот еще был слишком слаб, чтобы противиться ее чарам. Это была не месть. Клариния, как, впрочем, и Рокос, не испытывали ни к кому ни жалости, ни сострадания, ни любви. Это был голый расчет. Она сама собиралась убить его, высосать его без остатка, растворить в своей безумной неге, прибавив его силу к своей и став одной из самых могущественнейших в этом мире. Но она была слишком опытной охотницей, чтобы не подстраховаться на случай, если он вырвется из-под ее чар. Однако она просчиталась…
Ярость — обжигающая, ревущая пробудившимся вулканом — стремительно захлестнула все его существо. И существо это стремительно изменилось, уступив всепоглощающей мощи этой ярости. Мускулы, вмиг вспухнув громадными валами на удлинившихся руках, легко разорвали путы чужих рук. Могучий торс разогнулся, разметывая в стороны повисших на нем врагов. Черные крылья, взрывом взметнув воду, вырвали Алексея из водяного плена, подняв к самым витражам, изливающим лунный свет. Воздух ворвался в раздавшуюся грудную клетку, и над бассейном разнесся устрашающий хохот.
— Клариния, ты решила повторить свое вероломное предательство? — спросил гигант, лениво взмахивающий могучими крыльями под потолком зала, мгновенно ставшего совсем небольшим. — Тебе это больше не удастся. И никому из вас сегодня не уйти отсюда.
Он видел в темноте ничуть не хуже, чем на свету, отлично замечая панические попытки недавних охотников отползти и скрыться от его беспощадной мести. Кто-то негромко заскулил, попытавшись открыть дверь, но не в силах сдвинуть незапертую створку. Алексей не собирался наслаждаться пылающим внизу пламенем страха. Он не хотел никого сейчас мучить. Только отомстить за вероломство нынешнее и прошлое. Он не вспомнил еще всего, но и того, что вспомнил, доставало для вынесения приговора и приведения его в исполнение.
Огромная крылатая тень рухнула вниз, превратив тьму зала в калейдоскоп из пятен лунного света. Крики ужаса, предсмертные хрипы, страшные звуки разрываемой плоти… Последней он убил прекрасную Кларинию, без мучений, быстро и умело, даже не испортив ее божественной красоты.
— Как ты мог уснуть?! — спросила Эйра с горечью разочарования в голосе. Она задавала этот вопрос десяток раз, совершенно не слушая оправданий гнома и не нуждаясь в ответе.
Эльви молча ходила вокруг лагеря, прислушиваясь и приглядываясь к чему-то невидимому остальным. Зур носился по зарослям в надежде отыскать след и с ужасом осознавал, что не может найти пропавшего господина в тот момент, когда, возможно, тому жизненно необходима его помощь.
Оторок устал оправдываться, сам совершенно не понимая, как мог заснуть на посту. С ним никогда еще такого не происходило — только что любовался древними рунами, волшебно мерцающими на лезвии секиры в свете луны, а в следующий миг проснулся от поднятой Зуром тревоги.
— Я ощущаю чужую магию. Всполохи от порталов, — сообщила громко Эльви. — Кто-то вошел вон у того дерева, забрал господина и ушел вот здесь.
— Ты не можешь узнать, кто это был? — поинтересовался Чолон, до побелевших костяшек сжимающий свой черный лук.
— Нет. Кто бы это ни был, он не оставил никаких следов, — покачала головой Эльви. — Только это вселяет в меня надежду.
— Что? — не поняла Эйра, оставившая наконец Оторока в покое.
— Я не вижу следов никакой магии, кроме той, которая открывала порталы, — пояснила колдунья, возвращаясь к костру. — Это значит, что против господина магию не использовали. Борьбы тоже не было, иначе бы мы все проснулись. И не требуйте невозможного от Оторока. Вот на нем-то как раз и видна сонная магия. Его усыпили заклинанием.
— Я так и знал! — возопил гном. — Я чувствовал, что против меня было применено подлое заклинание! Иначе я ни за что не заснул бы на посту!
— Успокойся, Оторок, — одернул гнома Чолон. — Так вот оно что. Раз господин ушел без борьбы и магии, по доброй воле, значит, вполне вероятно, что это не враги. Ты это хотела сказать, Эльви?
— Совершенно верно, — кивнула колдунья. — Мы не знаем, куда был проложен портал. Поэтому нам остается только одно — сидеть и ждать.
Зур, отчаявшийся и тоже вернувшийся к костру, вдруг взвился, словно ему в задницу впился огромный скорпион. При этом взгляд у него был таким, что Чолон, разворачиваясь, уже натянул лук, а Оторок подхватил секиру.
В двух шагах за спиной Эльви стоял Алексей. Не появлялись порталы, не отворялись двери — мгновение назад там ничего не было, а теперь стоял их господин и улыбался, глядя на замерших друзей. Только Эльви даже не обернулась, каким-то образом ощутив, что это именно он.
— Ты заставил нас здорово понервничать, мой возлюбленный господин, — улыбнулась она так, словно он всего лишь вышел из соседней комнаты, чтобы пожелать ей, пробудившейся ото сна, доброго утра.
— Вы просто не поверите, как я рад всех вас видеть, — признался Алексей. — Только не спрашивайте, вспомнил ли я себя. Я все так же слеп, хоть и вспомнил некоторые свои трюки. И еще я хочу сказать, что мне нужно кое-куда наведаться. И я пойду туда один. Так надо. А вы возвращайтесь в мир таров и ждите меня там. Обещаю, что очень скоро вернусь. Возможно, даже быстрее вас.
Зур собрался было возразить, сказать господину, что должен всегда быть рядом, защищать, сторожить сон… Но слова его так и не слетели с уст, потому что Алексей, сделав рукой прощальный жест, просто исчез, бесследно растворившись в воздухе.
— Что же делать? — огорченно спросил оборотень, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Повиноваться, — ответила Эльви. — Господин изъявил свою волю. Господин возвращается к Сути.
Черный песок, гонимый ветром, все так же тек тонкими струйками по черным камням площадки. Алексею больше не нужны были порталы, но он мог попасть только в то место, которое мог себе представить. Поэтому сейчас он оказался на этой странной площадке. Песок, как и в первое посещение, шелестел по камням, исполняя вместе с ветром органную симфонию. Черные скалы на фоне чистого неба казались особенно величественными. Все выглядело так же, но одновременно совершенно иначе. В прошлый раз щемящая тоска слышалась Алексею в каждом звуке. Теперь все вокруг приветствовало его радостной песней. И даже тусклое солнце улыбалось, вызывая в сердце ощущение счастья.
Алексею не надо было осматриваться, чтобы узнать, где что находится. Он знал весь этот мир. Вот только память выдавала информацию кусочками. Но стоило ему оказаться на этой площадке, как он не глядя вспомнил и почувствовал и это поле из каменных плит, и невысокие валуны ограды, и каменные башни скал, созданные специально для поющего в них ветра.
