В качестве динамической силы индивидуация относится к врожденной тенденции – зовите ее влечением, импульсом или, как я называю в некоторых местах, императивом – заставляющим живое существо воплощаться во всей полноте, становиться подлинно собой внутри эмпирического мира пространства и времени, а если речь идет о людях, то полностью осознавать, кто они такие и что собой представляют. Природа человеческой самости и ее развитие в направлении большего сознания – крайне сложные предметы, составляющие две из числа основных тем глубинной психологии. Юнгианская психология содержит в себе обширную структуру смыкающихся теоретических идей и гипотез, дающих определение психологической реальности. В моей более ранней работе «Юнгианская карта души» я дал оценку многим из этих базовых структур. В данной книге я перемещаюсь от карты к собственно путешествию, разбирая тему развития сознания; эта идея архетипична сама по себе и занимает центральное положение не только в психологии наших дней, но также и в духовных дисциплинах, историографии, биологии и многих других научных областях.
В юнгианской психологии процесс индивидуации – это не только базовое описание того, как личность формируется и насыщается содержанием во взрослом возрасте, как происходит в большей или меньшей степени аккумуляция биогенетических и психогенетических формаций и культурного влияния. Оставаясь на этом, индивидуация гораздо больше соотносилась бы с философией индивидуализма. Однако индивидуация толкает сознание и самореализацию за рамки того, на чем останавливаются нормальные процессы развития под управлением генов, психики и общества. В действительности индивидуация во многом противоположна индивидуализму, хотя на ранних фазах она может включать в себя и напоминать некоторые аспекты последнего. Еще более важно то, что это психологическое воспитание, требующее для продвижения вперед полного участия сознательной личности. По сути, индивидуация направлена на то, чтобы сдвинуть эго-сознание за рамки установившихся личностных черт, привычек и культурных установок (то есть характера и «личности») к гораздо более широкому горизонту самопонимания и целостности – безличному и соприкасающемуся с тем, на что часто ссылаются как на мировую душу – anima mundi. Индивидуация порождает расширение сознания за пределы личного – к архетипическому или не-личному. Юнг называл это opus contra naturam.
[3]
Как и фрейдистский психоанализ, юнгианская психология стремится преодолеть вытеснение и вывести теневой аспект индивидуальной личности в сознание, а также разрушить привычное представление об эго как о стабильном и привилегированном центре душевного универсума. Однако, выходя за пределы психоанализа, она стремится создать постоянную связь с тем, что Юнг называл духом коллективного бессознательного. Это более глубокий уровень души, чем тот, что проявляется во взгляде эго-психологии. Подобный радикальный сдвиг требует активного психологического труда. Его конечная цель – это осознание и интеграция соматических, психологических и духовных уровней существа на индивидуальном и коллективном уровнях. Для того чтобы участвовать в этом большом человеческом начинании, индивидуум должен интегрировать некоторые фигуры и динамики коллективного бессознательного в гибкую сознательную идентичность, которая не подавляла бы для поддержания себя внутренне присущие коллективному бессознательному психические полярности, но скорее включала бы фигуры и энергии, постоянно поднимающиеся из глубин психики. Индивидуация – это динамический процесс длиною в жизнь.
В этой небольшой книге я пытаюсь в некоторой степени определить скрытый смысл этого процесса и говорить об индивидуации как о принципе. То есть я вижу в этом путь распознания паттернов развития в постоянно меняющемся потоке сознания. В то же время работа предлагает метод углубления и обогащения внутренней тяги психики к воплощению. Конечно же, как и все так называемые инстинктивные требования, налагаемые на эго, это стремление может преломляться, отрицаться, подавляться или другими способами низводиться до статуса мелкого раздражителя, который, впрочем, время от времени становится столь необоримым, что человеку приходится приносить ему добровольную или не столь уж добровольную жертву. Однако отрицание императива индивидуации взыскивает свою цену, и иногда это само по себе становится самым важным фактором в жизни человека.
Кроме того, я буду рассматривать, как принцип индивидуации применяется по отношению к религиозной традиции и к политическим отношениям между культурами. Другими словами, я задаюсь вопросом, являются ли коллективы и организации также субъектами принципа индивидуации, когда они продвигаются вперед и начинают контактировать с Другим. Это довольно высокий уровень, и я полностью понимаю его масштаб. На мой взгляд, идея Юнга о долгосрочной эволюции человеческой психики, то есть понятие индивидуации, может быть полезно для размышлений о развитии сознания на многих уровнях – на личном психологическом, на социальном и общекультурном, на религиозном и на политическом, что включает в себя измерение международных отношений, экономики и глобализации.
Однако в фокусе моего внимания, прежде всего, остается индивидуальная личность. В первой главе я выношу на рассмотрение принцип индивидуации и ее методы, описывая ее основные черты и две большие части или фазы – аналитическую и синтетическую. Во второй главе я размышляю о роли нуминозного переживания в процессе индивидуации и различаю психологическую индивидуацию и духовное развитие, а также религиозный путь соединения с Богом и индивидуацию. В третьей главе я рассматриваю малоизвестную сказку братьев Гримм «Белая змея», иллюстрируя важность инициации для индивидуациии и разъясняя на этом примере некоторые специфические черты индивидуационного путешествия. Четвертая глава сосредоточена на женской психологии, и в ней на примере сказки братьев Гримм «Лесная старуха» обсуждается значение осознания состояний одержимости как части процесса индивидуации. В пятой главе я обращаюсь к греческому мифу и рассматриваю хромого бога Гефеста как фигуру, представляющую борьбу с личными и культурными комплексами, которые должны быть задействованы для высвобождения творческого потенциала и достижения цели индивидуации. В шестой главе я описываю особого рода психическое пространство, позволяющее индивидуирующейся личности перевести работу на более глубокий уровень. Для разговора об этом я взываю к духу греческого бога Гермеса, мифологема которого указывает этот путь. И затем я размышляю о том, как индивидуумы могут помочь традициям сдвинуться к дальнейшему развитию и как раскрыть свои потенциальные возможности для коллективного сознания. Наконец, я делюсь некоторыми наблюдениями над увлекательной динамикой, проявляющейся среди столь разных культур Северной и Южной Америки по мере того, как мир сжимается, а культурные шаблоны сталкиваются, вбрасывая в общий хаос и путаницу новые структуры.
И при всем при том я хочу подчеркнуть, что юнгианская психология – это впередсмотрящая психология. Хотя в аналитических целях нужно пристально, в деталях исследовать прошлое, теория как таковая основательно настроена на конфликты настоящего и потенциально возможного во имя будущего. Индивидуация – это императив, который толкает нас вперед и, если она проходит успешно, высвобождает нас из ловушки постоянно повторяющихся паттернов, которые обуславливают наше состояние. Фундаментальное убеждение состоит в том, что люди эволюционируют в своем сознании индивидуально и коллективно и что мы можем участвовать в этом процессе и придавать ему энергию абсолютно особенным образом, если мы только будем знать, как это делать. Поскольку на данный момент я не могу дать готовых рецептов, я надеюсь поделиться некими подсказками, которые могут оказаться полезными.
