– Если только снег не прекратится.
Мать Билла предпочла бы, чтобы он сидел дома и не ввязывался в неприятности. Казалось, она забыла, что ему тридцать три года, а не тринадцать. Хотя, надо признать, что иногда он вел себя скорее как ребенок, а не взрослый.
– Лучше бы снег прекратился. – Он сел в свое любимое большое и удобное кожаное кресло. Работал телевизионный спортивный канал, но без звука. Пламя танцевало на потрескивающих поленьях в камине. – Не хочу терять еще один день зря.
Мать протяжно вздохнула. Он уже знал, что последует дальше.
– В жизни помимо альпинизма и лыж много интересного, – сказала она.
– Ты не занимаешься альпинизмом и не катаешься на лыжах.
– Нет, но этим занимаешься ты.
– Моя жизнь связана с горами, – произнес Билл. – Я люблю помогать людям спускаться вниз с горы или нарезать лыжню по свежему снегу. А вечерами залезать в удобную и теплую постель.
Особенно вместе с женщиной. Но, к сожалению, сегодня Билл один.
– Ты упрямый, как твой отец. Всегда поступаешь по-своему.
Билл вырос, выслушивая, до чего он похож на своего отца, который не поддерживал и не любил его мать. Она не понимает его страсть к горам, желания рисковать, удовлетворения от успешно выполненной спасательной миссии. Она слишком беспокоится, что рано или поздно Билл поранится или погибнет.
Пора переменить тему.
– Сегодня утром я поставил перед домом твоего Санта-Клауса и установил елку. У меня под ней лежат подарки.
Он не сказал матери, что один из подарков предназначен для Линн Томас и Кристиана Велтона – двух пожарных, которые поженятся в субботу. Вскоре Билл будет единственным холостяком в команде.
Наплевать.
Он не создан для семейной жизни. Его родители не развелись, хотя очень много времени проводят порознь. Может, когда Биллу стукнет сорок лет, он пересмотрит свое отношение к браку. Хотя, возможно, и не пересмотрит. Не нужно, чтобы еще одна женщина от него зависела, как его мать. Он не желает слышать, как его упрекают в том, что он недостаточно хороший мужчина, муж и отец.
– Я с радостью помогу тебе украсить дом к Рождеству, – сказала мать.
В этом Билл не сомневался. Он уже представлял, как мать с удовольствием украшает его дом, надев вышитый рождественскими мотивами свитер и серьги в виде колокольчиков. Редко видясь с мужем, она сосредоточила все свое внимание и энергию на Билле. Так было всегда.
После того как у нее случился выкидыш, она превратилась в одержимую мать. Сколько бы лет ни исполнилось Биллу, его мать крутилась вокруг него как наседка.
– Давай через недельку.
– Мы поговорим завтра. – Она чмокнула губами, желая сыну доброй ночи. – Спи спокойно, дорогой.
– Слушаюсь. Спокойной ночи, мама.
Положив телефон на столик, он сел в кресло в форме шезлонга и сделал большой глоток пива.
Билл посмотрел на фотографию на стене. Джейк Портер, Линн, Ник Бишоп, Тим Морено и он стоят на горе Смит-Рок солнечным днем, в центре Орегона. Он поднял бутылку в память о Нике, погибшем в горах несколько лет назад.
В окна хлестал ветер.
Билл допил пиво. Не добавляя звук, он переключал телевизионные каналы. Все передачи казались ему скучными.
Вдруг послышался стук. Сегодня вечером Билл никого не ждал. Должно быть, по стеклу ударила ветка дерева.
Снова постучали. Он поднялся. Стук продолжался – быстрый и резкий. Билл пошел открывать дверь.
Холодный ветер резко охватил его тело, метель ослепила. Моргнув, он сосредоточился.
На крыльце стояла женщина, засыпанная снегом, держа в руках кучу одеял. Билл провел ее внутрь и закрыл дверь. Ее лицо облепили темные мокрые волосы. Она стучала зубами. Ее джинсы, куртка и перчатки намокли.
Билл отряхнул ее куртку, его ладони стало жечь от холода.
– Что с вами?
– П-попали в з-занос.
– Вы были пристегнуты?
– Да.
– Вы ударились головой?
– Нет. П-подушка б-безопасности.
– Боли в спине или шее?
– Нет.
– Болит что-нибудь?
– Л-лицо. Холодно. Т-трудно дышать. Н-но уже лучше. – Она вздрогнула. – Просто з-з-замерзла.
Билл отвел влажные волосы от ее лица, чтобы лучше рассмотреть незнакомку.
Широко раскрытые глаза цвета янтаря, красные щеки, шмыгающий нос. И полные губы, которые хочется поцеловать.
Ее губы дрогнули.
«Сосредоточься, Полсон!»
– Давайте снимем вашу мокрую куртку.
Она протянула ему стопку одеял:
– М-м-мой с-сын.
Билл насторожился. Схватив ребенка, он положил его на ковер в гостиной у камина:
– Он ранен?
– Н-не думаю.
Билл отодвинул в сторону мокрое верхнее одеяло:
– Сколько ему лет?
Она с трудом сняла мокрые перчатки и теплую розовую куртку:
– Три.
Билл продолжал разворачивать мальчика:
– Как его зовут?
Женщина сняла тканевые кроссовки. Она была без носков. С какой стати она так оделась в метель?
– Лиам. – Она шагнула в сторону от лужицы воды, образовавшейся под ее обувью. – Я Г-Грейс. Грейс Уилкокс.
– Я Билл Полсон.
– Мама? – испуганно позвал мальчик из-под синего флисового одеяла.
Грейс опустилась на колени рядом с сыном. На ней была футболка с короткими рукавами. Ее руки покрылись мурашками.
– Я здесь, дорогой.
Билл приподнял синее одеяло:
– Лиам?
Маленький темноволосый и бледнолицый мальчик уставился на него широко раскрытыми голубыми глазами. На нем были красные варежки и темно-зеленая пижама с футбольными мячами.
Билл одарил малыша лучшей из своего арсенала улыбок:
– Привет, маленький модник!
Губы Лиама дрогнули.
– Мама?
Грейс положила его руку в рукавичке себе на колени:
– Все в порядке.
– Лиам был в автокресле?
Она сердито посмотрела на Билла, словно спрашивая: «Я похожа на нерадивую мать?»
– Конечно, мой сын был в автокресле, на заднем сиденье.
– Я просто спросил. – Билл не увидел у мальчика порезов или ушибов. – Не хотел вас обидеть. – Он коснулся плеча мальчика.
Грейс схватила руку Билла ледяными пальцами:
– Что вы делаете?
