— Прошу простить, господин Готлиб, я, наверное, не вовремя, но… — Пилот запнулся, покраснел, мельком припомнив этюды, которые давали ему преподаватели в академии, и похвалил себя за старательность, а потом, словно бы стесняясь, сказал: — Я хотел спросить, нельзя ли мне записаться к вам в артисты…
* * *
Когда майор вернулся в дом, страсти там были в самом разгаре. Атаман Друзь, с красным от возбуждения лицом, стоял перед худым желтолицым полковником и, поводя у него перед носом своим толстым, заскорузлым пальцем, поросшим густыми курчавыми волосками, кричал, брызгая слюной:
— А плевать я хотел на всю вашу стратегию! Вы со своей стратегией войну проиграли, а мы кайзерцев и без вашей стратегии били…
Генерал Исток, бледный, стоял рядом со своим бывшим соратником и бормотал:
— Но позвольте… Я бы попросил… — Однако атаман его совершенно не слушал.
Уже одной этой сценки было достаточно, чтобы понять, почему Освободительный поход, так красиво начинавшийся, постепенно выродился в обыкновенную карательную экспедицию и закончился полным крахом. Судя по всему, к концу похода атаман полностью подмял под себя генерала.
Майор тихо прикрыл дверь и привалился к притолоке, решив немного понаблюдать за развитием событий.
Суверен сидел за столом с каменным лицом, но где-то в глубине его глаз таилась растерянность. Остальные старательно делали вид, что их внимание занято чем-то совершенно другим. Майор усмехнулся. Похоже, их с пилотом план — ЕДИНСТВЕННО возможный. Если им придется уходить на восток, атаман станет СЛИШКОМ большой проблемой. Но тут в дело решительно вмешался незнакомый князю полковник. Он резко поднялся на ноги, отчего атаман осекся и отшатнулся, и произнес холодным, саркастическим тоном:
— Без НАШЕЙ стратегии, атаман, вы проиграли и войну, и Освободительный поход. Впрочем, дело даже не в стратегии, а в элементарном отсутствии дисциплины. Насколько мне помнится, именно ваши казачки должны были выслать дозоры из Шумлы в сторону Катендорфа. Если бы это было сделано, то вы обнаружили бы «соратников» еще за час до того, как они появились на окраине Шумлы. А как мы знаем, вы сами сбежали из Шумлы в одних подштанниках.
— Что?!! — взревел атаман, хватаясь за шашку.
Князь понял, что пора вмешаться.
— Прошу простить, господа, что нарушаю вашу столь увлекательную беседу, но нам необходимо решить несколько вопросов. — Он замолчал, оглядывая присутствующих, и, убедившись, что все, облегченно вздыхая, смотрят на него, продолжил: — Я должен сообщить вам, что суверен будет вынужден через некоторое время покинуть ваш гостеприимный город и отправиться дальше. Мы собирались провести здесь несколько больше времени, но обстоятельства, о которых вы сегодня услышали, вынуждают нас поторопиться.
Однако атамана Друзя было уже не остановить. Он презрительно оскалился и с издевочкой спросил:
— Да хто ты такой, чтоб за суверена все решать? — с этими словами он обернулся к остальным, взглядом приглашая их присоединиться к нему.
Князь словно не слышал атамана, спокойно продолжая свою речь:
— Однако, поскольку суверен убедился, что здесь есть люди и силы, способные оказать сопротивление «соратникам», то, если мне будет позволено вслух высказать очевидное для вашего величества, — князь вопросительно взглянул на суверена, тот благосклонно кивнул, — совершенно необходимо перед нашим отъездом назначить командующего восточным направлением, — он мгновение помедлил, — разумеется, с присвоением ему высочайшим указом соответствующего звания. — Он повернулся к генералу Истоку: — Думаю, вы, генерал, как несомненно лучший кандидат на должность начальника штаба командующего, сможете все это правильно оформить.
Атаман, уже открывший было рот, чтобы что-то крикнуть, клацнул зубами. Облегчение, ясно выразившееся на лице генерала, показало, что князь судил о нем абсолютно правильно. Однако на лицах всех остальных читалась обреченность. Князь выжидательно взглянул на суверена. Тот несколько мгновений задумчиво смотрел на князя. Потом губы Конея тронула легкая усмешка.
— Скажите, князь, как по вашему мнению — можно ли считать данную ситуацию такой, при которой я сам по своей воле, а не в силу стечения обстоятельств, избираю себе советников?
Князь склонил голову в утвердительном поклоне.
Суверен усмехнулся.
— В таком случае я начну с другого назначения. — Коней спокойно оглядел присутствующих, — Господа, сим назначаю его светлость князя Росена своим личным военным советником с присвоением ему звания полного генерала.
Кто-то за столом охнул, атаман побагровел, а генерал Исток недовольно поднял бровь. И только полковник остался абсолютно спокойным. Князю даже показалось, что в его взгляде, устремленном на суверена, появился оттенок одобрения. А Коней между тем продолжал:
— Итак, князь, мне нужен ваш совет. Кого вы предлагаете назначить командующим?
По комнате разлилось напряжение. Князь мельком взглянул на атамана и повернулся к полковнику.
— Как ваше имя, полковник?
Еще несколько мгновений в комнате стояла тишина, а потом атаман взревел:
— Что?!! Меня, героя войны, да под этого штабного шаркуна… Да я…
И тут послышался несколько напряженный, но твердый голос суверена:
— Я утверждаю ваше решение, господин советник.
Атаман прорычал что-то нечленораздельное, обвёл всех бешеным взглядом.
— А плевать я хотел…
— Вы отказываетесь подчиняться приказу своего суверена?
Друзь зло оскалился и выставил кукиш.
— А вот вам суверен. Отрекси он. Нетути его.
— В таком случае я вынужден объявить вас изменником, — лицо князя выражало невозмутимость и даже скуку.
— Ха! — с дикой радостью взревел атаман и выхватил шашку. — Ну давай, подходи, вась сиясь, живо на голову укорочу.
Князь какое-то мгновение молча смотрел на атамана и вдруг молниеносным движением, по какой-то таинственной причине показавшимся всем словно бы замедленным, выхватил барабанник и нажал на спусковой крючок. Бабахнул выстрел. Между глаз атамана возникла аккуратная, будто нарисованная дырочка, он уронил шашку и рухнул на пол. Несколько мгновений в комнате стояла мертвая тишина. Князь убрал барабанник и, повернувшись к полковнику, спокойно приказал:
— Позаботьтесь о теле, командующий, и назначьте нового атамана. — И после паузы добавил: — Надеюсь, что это будет ПОСЛЕДНЯЯ измена.
* * *
— Ваше высочество, ради всего святого, отойдите от окна.
Тесс оглянулась. Антрепренер смотрел на нее с белым от страха лицом. Тесс вспыхнула от злости и уже совсем было собралась сказать что-то резкое, но тут раздался тихий, спокойный голос господина Юри.
— Не надо так нервничать, господин Готлиб. Она стоит в двух шагах от окна. К тому же солнце светит с противоположной стороны вагона. Так что ее не видно.
