— Что они думают о нашей национальности?
— Не знаю. Естественно, с нашим вариантом голуэйского на местных мы не тянем. К тому же у вас немного другой акцент, и я был не уверен в вашем уровне языковой подготовки, поэтому и представил вас иностранцем и для нас тоже. — Пилот усмехнулся. — Вся проблема в том, что мы не имеем ни малейшего представления, какие еще языки существуют пока на этой планете, если существуют.
Круифф успел лишь кивнуть, потому что в коридоре послышались звуки шагов. Дверь распахнулась, и на пороге появился рослый человек лет сорока с небольшим, в домашнем халате и шлепанцах, со странным сооружением на носу и здоровым румянцем во всю щеку. Он остановился у двери и, окинув взглядом Круиффа, снова откинувшегося на подушки, сделал шаг вперед:
— Прошу прощения, господин… э-э-э… Круифф с усталым видом прикрыл глаза и заговорил слабым голосом:
— Вы есть наш гостеприимный хозяин?
Мужчина запнулся и несколько озадачено кивнул:
— Да… господин Паулин Максин, потомственный дворянин, действительный совет… то есть, прошу прощения, по нынешним временам просто господин Максин. — И он резко наклонил подбородок к груди в этаком странноватом, но красивом подобии поклона.
Круифф облизал губы, стараясь, чтобы это выглядело как признак крайней слабости, и заговорил снова:
— Я должен выразить вам самую горячую благодарность. Мой юный друг успел мне немного рассказать. — Он страдальчески поморщился и из-под полуопущенных век внимательно оглядел хозяина.
Тот слушал его с серьезным и взволнованным лицом. Похоже, нравы здесь довольно просты и есть все шансы на то, что какое-то время им удастся держаться своей версии. Однако пауза затягивалась, и хозяин поспешил успокоить своего беспомощного гостя:
— Ничего, ничего. Не волнуйтесь. Вам надо отдохнуть. — Он несколько суетливо повернулся к стоящей рядом сиделке: — Павлина, давай-ка на кухню, пусть хоть кашки… Агафин, — он возвысил голос, — Агафин, распорядись там. — И тут же повернулся к Круиффу: — Прошу простить, но думаю, для вас сейчас покой — первое дело. — С этими словами он снова кивнул и, пятясь со всей возможной при шлепанцах деликатностью, скрылся за дверью, которую бесшумно притворил за собой.
Как только шаги в коридоре стихли, пилот соскочил со своего ложа и, подойдя к кровати Айвена, присел на постель у изголовья:
— И что теперь?
Круифф отрывисто бросил:
— Обстановка. Коротко.
Пилот заговорил так же отрывисто:
— Война. Крупная. Большинство ведущих государств. Не закончена. Революция. Правящая династия свергнута. Попытка установить республику. — Слова сыпались и сыпались не умолкая.
Когда сиделка вернулась с кашей, пилот уже опять лежал на своей кровати. Круифф послушно открывал рот и глотал мягкую разварную кашу, а голова была занята совершенно другим. Похоже, они капитально влипли.
Судя по всему, их выбросило как раз в точку перелома. В тот самый момент, когда история этого мира претерпела свои самые крутые изменения, которые и привели к тому, что Голуэя стала столь яркой социоэкономической аномалией.
К вечеру Круифф умело загонял добросовестную сиделку массой мелких и по большей части абсолютно бессмысленных просьб. Так что когда к вечеру весь обширный дом успокоился и затих — а спать здесь ложились по-деревенски рано, — сиделка уже едва держалась на ногах. Когда добрая женщина, закутавшись в толстую, тяжелую шаль, устало опустилась на стоявший у стола стул, пилот приподнялся на кровати и, бросив на Айвена быстрый взгляд, заговорил глубоким, сочным голосом с едва заметными звенящими обертонами, так не похожим на его обычную речь:
— Отдохни, женщина, — пауза, — ты устала, — пауза, — приляг на кровать, — пауза, — приляг.
Женщина пошевелилась, повела вокруг невидящим взглядом, потом медленно поднялась и двинулась в сторону свободной кровати, стоящей у самой двери. Круифф мысленно присвистнул. Похоже, парень представляет собой настоящий черный ящик. Ну кто мог ожидать, что он владеет методикой психопринуждения? Между тем женщина уже добралась до кровати и все с тем же полусонным выражением лица присела на одеяло. Пилот снова заговорил:
— Ложись, — пауза, — ложись, — пауза, — спи, — пауза, — спи.
Минуты через две с кровати послышалось ровное дыхание крепко спящего человека. Пилот, бесшумно вскочив на ноги, осторожно подошел к погрузившейся в сон женщине, несколько мгновений всматривался в ее лицо, потом повернулся к Айвену.
— Ну что ж, профессор, — сказал он, коротко усмехнувшись, — давайте уж познакомимся по-настоящему. — Он подошел к приподнявшемуся на постели Круиффу и, протянув ему руку, представился: — Юрий С. Постышев, старший лейтенант. Разведывательная служба флота. Управление специального планирования. — Губы пилота снова сложились в усмешку, в голосе слышалась легкая ирония. — Ну а что занесло в наши края такую важную птицу, какой у нас всегда считали федерального агента Круиффа?
Айвен чуть не икнул от неожиданности. Так вот почему ему так не понравились реакции посла! На несколько мгновений в комнате установилась полная тишина, потом Круифф тихо спросил:
— Вы знали это с самого начала?
Юрий кивнул:
— Мы знали о вашем приезде заранее. Информация из Центрального разведуправления поступила дня за три до вашего прибытия.
— И?… — спросил Айвен.
Старший лейтенант пожал плечами:
— Мы решили вам не мешать, — он окинул американца испытующим взглядом, — так как считали, что в данном случае наши интересы совпадают. — Русский замолчал, словно давая Круиффу время, чтобы оценить свою откровенность. Потом, не удержавшись, спросил: — Не поделитесь, что на Голуэе так привлекло ваше внимание?
Круифф инстинктивно поджал губы. Неужели этот русский думает, что… Но тут вдруг сообразил, что в ситуации, в которой они оба оказались, многие правила утратили силу. Конечно, если все случившееся не было какой-то изощренной провокацией русской контрразведки. Впрочем, хотя вероятность такого поворота и не следовало исключать полностью, после всего увиденного она представлялась достаточно малой величиной. К тому же, возможно, русский прав. Вполне вероятно, что, в определенных границах, их интересы на Голуэе действительно близки. Во всяком случае, если они знали, кто он на самом деле, то вряд ли его задание представляло для них тайну за семью печатями. Круифф криво усмехнулся:
— Наше управление получило информацию о том, что на Голуэе есть «гипербомба».
На лице русского выразилось удивление. Круифф пояснил:
— Мы называем «гипербомбой» любое устройство, которое может быть применено в военных целях, если уровень используемых в нем технологий способен нанести ущерб безопасности Американской федерации.
Юрий понимающе кивнул.
— Понятно. — Помедлив, он словно нехотя добавил: — У нас тоже появилась информация, что голуэйцы работают над генератором СВП большой мощности, — Он запнулся, в голосе зазвучало напряжение. — Очень большой, около ста гигаглоуб.
