– Как все знают? – охнули разобиженные Маринка и Лида, для которых новость о том, что Мария забыла-таки своего Никиту и встречается не с кем-нибудь, а с местным принцем, была очень уж неожиданной!
– Вот лгушка, – тут же стала придумывать для Бурундуковой разнообразнейшие наказания Марина.
– Мы ничего не знаем об их отношениях, – добавила Лида. – Вы уверены, что они встречаются?
– Бурундукова ни с кем не может встречаться, – легкомысленно добавил и Димка, – это же Машка. Машка! Она у нас… феминистка и пацанка.
– Заткнись! – рявкнула на него Лида.
– Будто это неправда, – буркнул Чащин и отправился к другим парням.
– Когда Маша придет, можете ей сказать, чтобы она подошла после четвертой пары к выходу, – попросила вдруг одна из девушек. – Обязательно!
– Зачем? – изумились мои одногруппники, чуявшие, что теперь им есть о чем поболтать и над чем похихикать.
– Да так, – загадочно сказал парень, – очень нужно. И при…
На этом месте Лида неожиданно закруглилась. Сейчас мы втроем находились в женском туалете около раскрытого окошка – я уволокла подружек из аудитории туда, чтобы не слышать хихиканья однокурсников и не видеть их ухмылочки.
– Что при? – не поняла я.
– И привет тебе просили передать, – вдруг улыбнулась мне Маринка. Глаза ее при этом были честными-честными, как у переевшей курятины лисички.
– Да, привет тебе, – подхватила Лида. – И сходи туда на большой получасовой перемене.
– С чего вдруг? – нахмурилась я, до сих пор находясь под впечатлением от того, что меня считают девушкой Сморчка. Позвонила бы ему и высказала бы все, что думают о нем его друзья, да жаль телефона нет, а его номер наизусть я не помню.
– Ну, они же попросили. Нехорошо отказывать людям, – было мне ответом. – Нужно быть вежливой и понимающей.
– Чего? Ты сама-то поняла, что несешь? – спрыгнула я с подоконника и подозрительно уставилась на темноволосую девушку. У обеих кузин волосы длинные и темные, а фигуры едва ли не одинаковые – со спины их немудрено и спутать.
– Ладно, нам в аудиторию пора, через минуту звонок, – поторопила нас Маринка к выходу. – А можно мы теперь будем Дэна зятем называть? Все же мы твои мамочки.
– Никогда не думала, что Смерч будет моим зятьком, – проворковала Лида.
– Вы больны? – пожалела я подруг от души.
Они схватили меня под руки и, заржав, потащили на лекцию, обсуждая, какой милый у них зятек вырисовывается.
– У нас. Ничего. Нет! Девчонки, я серьезно. Мы просто общались немного, вот и все! Какой зятек? Вы офонарели? – вопила я громко, и из-за этого на меня обращали внимание студенты, ошивающиеся в коридоре. Среди них находился и один из друзей Смерчинского, тот самый Слава, которого я видела в пятницу. Заметив меня, он приветливо помахал рукой и гаркнул на пол-этажа:
– Привет, подружка Смерча!
Стоявшие рядом с ним девушки в белых халатах – невесть как забредшие к нам химики или биологи, ахнули и тут же стали наперебой выспрашивать у парня, облаченного все в тот же спортивный костюм:
– У Дэна что, есть подружка? Настоящая?
– Они давно встречаются?
– А я и не знала!
– Слав, это правда, что ли?
– Ага, – односложно ответил он им, и девушки удивленно уставились на меня, явно пытаясь запомнить лицо.
– Да ты скоро станешь популярной, доча, – промурлыкала Маринка.
Вот так вот я и была втянута в механизм создания слухов, втянута невольно и совершенно наглым образом – невидимая рука коллективного бессознательного не хотела оставлять меня в покое, решив, что мне понравится чувствовать на своей шкурке пристальное внимание любопытствующих, коих вокруг было полным-полно.
Мы вернулись в аудиторию и уселись вместе. Я искоса взглянула на Князеву – как ни странно, сейчас я перестала относиться к ней плохо, как, скажем, вчера или сегодня утром, – ведь она одна из немногих не лезла ко мне, не шушукалась, глядя на меня с любопытным выражением лица, и вообще вела себя адекватно. Не общалась бы еще с Ником – цены бы девушке не было!
Кажется, Ольга вновь почувствовала мой пристальный взгляд и вновь обернулась на меня – теперь мы находились неподалеку и наши глаза встретились. На мгновение мне стало нехорошо – очень уж холодно смотрела на меня Князева, по-взрослому, задумчиво и оценивающе. В ее взгляде не было той детской максималистской ненависти, что была присуща мне.
У меня появилось такое чувство, что мы с ней находимся на одном уровне неприязни и не только я чувствую в ней соперницу, но и она видит ее во мне, а теперь оценивает свои силы и возможности, чтобы нанести удар.
На миг я похолодела. Она знает о том, что мне нравится Никита? Знает о том, что мы с Дэном пытаемся разлучить их? Она видела меня? Заметила?
Но вдруг Ольга улыбнулась и, не меняя взгляда, помахала кому-то. Я обернулась и увидела, что Князевой в ответ машет староста группы. Значит, Тролль смотрела не на меня, а на старосту? У меня чуть-чуть отлегло от сердца, но я все же взяла на заметку это непонятное происшествие. Следует изучить поведение Ольги, мало ли что… Потом позора не оберешься!
– Так что там с протекцией, Бурундукова? – стал опять приставать ко мне Димка.
– Отвяжись, чума, – откликнулась я, порядком устав как от назойливого Чащина, так от внимания однокурсников. – Никакой протекции. К сожалению, я Смерчинского едва знаю.
– Ну что ты всем врешь! – обиделся парень. – Это твое новое хобби?
– Слушай, ты, если тебе так нужна протекция по английскому, иди к Смерчинскому и стань его девушкой сам! – заорала я, услышав про эту протекцию в сто пятый раз, – дело было уже на следующей перемене. Мы перебрались в другую аудиторию.
– Что ты на меня слюной брызгаешь? – спокойно отозвался Димка. – И почему ты такая злая?
– Ах ты, добряк! Хряк!
– Что ты сказала? – возмутился парень и для порядка ткнул в меня все той же ручкой.
– Хряк! – взвилась я, и так нервничающая весь день. – Хватит меня задирать!
– Что, своему бойфренду расскажешь? – нежным-нежным голосочком спросил у меня Чащин.
– Ну, все, ты покойник, – вскочила я на ноги.
В результате мы, как в старые-добрые (хотя какие они старые, какие добрые?) времена, стали бегать вокруг кафедры: он от меня, я за ним. Естественно, со звуковым сопровождением.
– Хорошо, что в этом мире есть что-то вечное. Эти двое всегда ссорятся, – услышала я голос одногруппницы, пробегая мимо первых парт.
– Да уж, – согласилась сидящая там же староста. – Двое из ларца, только пола разного.
Вот же дуры, а? Только сообщить им об этом я не успела. В аудитории появились новые действующие лица.
