— Я покажу вам фотографию, — сказал он. — Ваша задача — ответить на простой вопрос: знаете ли вы человека, который изображен на этом снимке.
— Вы не можете обойтись без этого пустого драматизма? — поморщилась Элизабет Карлен.
Ее надменно-равнодушный тон не нравился Валландеру, но он смолчал.
— Мы разыскиваем человека, который совершил четыре убийства, — терпеливо пояснил он. — У всех убитых сняты скальпы. Одному убийца выжег глаза кислотой. Другого засунул головой в духовку.
— Он псих, и ему нечего разгуливать на свободе. Это ясно, — спокойно сказала она. — Может быть, посмотрим на фотографию?
Валландер пододвинул к ней карточку и приглашающе кивнул. Элизабет Карлен перевернула снимок. Ей широко улыбнулась Луиза Фредман.
Валландер наблюдал за лицом женщины, сидевшей напротив. Она взяла фотографию в руки и задумалась. Прошло почти полминуты. Наконец она покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Раньше я никогда ее не встречала. По крайней мере, я ее не помню.
— Подумайте еще. Это очень важно, — сказал Валландер, чувствуя подступающее разочарование.
— У меня хорошая память на лица. Я впервые вижу это лицо. А кто она такая?
— Не имеет значения. Вспомните как следует.
— Где я должна была ее видеть? В доме Оке Лильегрена?
— Да.
— Но мы могли с ней разминуться.
— Вы бывали не на всех вечеринках?
— В последние годы — почти на всех.
— Что значит «в последние годы»?
— Может быть, года четыре.
— Но она могла там бывать?
— В общем, да. Есть категория мужчин, которые предпочитают молоденьких девочек. Бедалаги.
— Кто бедалаги?
— Да эти мужчины: только и мечтают, как бы переспать с собственной дочерью.
Валландер снова почувствовал, что начинает сердиться. Элизабет Карлен прямо ответила на его вопрос. Но равнодушие этой женщины его раздражало. Она была одной из тех, кто вовлекал в преступный бизнес все новых несмышленых девочек, тем самым разрушая их жизнь.
— Если вы не можете сказать, бывала ли она на вечеринках Лильегрена, то кто может это сделать?
— Никто.
— Отвечайте как положено. Кто может это сделать? Мне нужны имя и адрес.
— Все происходило анонимно, — пояснила она. — Таково было правило, установленное Лильегреном. Мы знали друг друга в лицо. Но визитными карточками не обменивались.
— Откуда брались девушки?
— Из разных мест. Дания, Стокгольм, Бельгия, Россия.
— Их доставляли для участия в какой-нибудь вечеринке и потом они исчезали?
— В общем, да.
— Но ведь вы живете здесь, в Хельсингборге?
— Из Хельсингборга я была единственной.
Валландер взглянул на Шёстена, будто желая убедиться, что разговор движется в нужном русле. После этого он продолжил.
— Девушку на фотографии зовут Луиза Фредман, — сказал он. — Это имя вам что-нибудь говорит?
Она насупила брови.
— А разве его не так же звали? Того убитого? Разве его фамилия не Фредман?
Валландер кивнул. Она снова взглянула на фотографию. Казалось, это обстоятельство на мгновение взволновало ее.
— Так это его дочь?
— Да.
Она вновь покачала головой.
— Я никогда ее не видела.
Валландер знал, что Элизабет Карлен его не обманывает. Ей незачем было врать. Разве только у нее были какие-то скрытые, неизвестные ему причины? Валландер пододвинул фотографию к себе и стал вертеть в руках, будто желая, чтобы Луиза Фредман оставалась участницей их разговора.
— Вы бывали у человека по имени Густав Веттерстедт? — спросил он. — В Истаде?
— Что мне там делать?
— То же, что и обычно. Он был вашим клиентом?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да.
— Вы совершенно уверены?
— Да.
— Случалось ли вам бывать в доме Арне Карлмана? Он торговал предметами искусства.
— Нет, не случалось.
Валландеру пришла в голову мысль. Может быть, она просто не знала их по именам?
— Сейчас вам покажут еще несколько фотографий, — сказал он, вставая. Они с Шёстеном вышли за дверь.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Валландер.
Тот пожал плечами.
— Думаю, она не врет, — сказал он.
— Нам нужны фотографии Веттерстедта и Карлмана. И Фредмана тоже. Они есть в деле.
— Которое лежит у Биргерсона, — подхватил Шёстен. — Я принесу их.
Валландер снова вернулся в комнату и предложил ей кофе.
— Предпочитаю джин с тоником.
— Бар еще не открылся.
Элизабет Карлен улыбнулась. Ответ ей понравился. Валландер снова вышел в коридор. Элизабет Карлен была очень красивой женщиной. Очертания ее тела угадывались под тонкой материей платья. Валландер вспомнил о Байбе: должно быть, теперь она в ярости, оттого что он до сих пор ей не позвонил. Показался Шёстен с пластиковой папкой в руках, и они вместе вернулись в кабинет. Элизабет Карлен курила. Валландер положил перед ней фотографию Веттерстедта.
— Лицо мне знакомо, — сказала она. — Я видела его по телевизору. Это не он резвился с проститутками в Стокгольме?
— Может, не только в Стокгольме?
— Может. Но не со мной, — сказала она все тем же безразличным тоном.
— И вы никогда не бывали в его доме в Истаде?
— Никогда.
— Вы знаете кого-нибудь, кто там бывал?
— Нет, не знаю.
Валландер поменял фотографию. Теперь перед ней был Карлман. Он стоял рядом с каким-то произведением современного искусства. Если Веттерстедт на фотографии был серьезен, то Карлман улыбался во весь рот. На этот раз ей не пришлось качать головой.
— Я его видела, — уверенно сказала она.
— У Лильегрена?
— Да.
— Когда это было?
Валландер заметил, что Шёстен полез в карман за записной книжкой. Элизабет Карлен задумалась. Валландер исподтишка разглядывал ее тело.
— Примерно год назад, — сказала она.
— Точно?
— Да.
Валландер кивнул. Становится горячо. Еще один встал на свое место, подумал он. Теперь остается только найти нишу, в которую мы поместим Бьёрна Фредмана.
Он показал его фотографию Элизабет Карлен. Фредман играл на гитаре. Снимок был сделан в тюрьме, видимо, довольно давно: у Фредмана были длинные волосы и брюки-клеш. Фотография уже успела выцвести.
