— Да где уж тебе, — буркнул отец. — У тебя даже нет времени, чтобы позвонить, предупредить, что приедешь.
Последние слова окончательно убедили Валландера, что все вернулось на круги своя. Без нескольких минут семь он выехал из Лёдерупа и направился в Истад. Он уезжал с сознанием того, что подобное будет повторяться; он с содроганием представил, что бы могло произойти, не окажись рядом Гертруд.
В четверть восьмого Валландер вошел в двери полицейского управления. Погода по-прежнему стояла прекрасная. Все говорили о футболе. Полицейские были одеты по-летнему, и собственно на полицейских походили только те, кто обязан был ходить в форме. Валландер подумал, что и сам он, весь в белом, мог бы легко сойти за персонажа итальянской оперы — одной из тех, что ему доводилось слушать в Копенгагене. У дежурной части его остановила Эбба и подозвала к телефону. Звонил Форсфельт. Несмотря на ранний час, у него уже были для Валландера кое-какие новости. Нашелся паспорт Бьёрна Фредмана: он был спрятан в тайнике у него на квартире. Там же оказалась крупная сумма валюты. Валландер спросил об отметках в паспорте.
— Должен тебя разочаровать, — сказал Форсфельт. — Паспорт выдан четыре года назад. За это время в нем появились штемпели Турции, Марокко и Бразилии. Это все.
Валландер был действительно разочарован. Хотя, что он, собственно, надеялся там найти? Форсфельт обещал прислать факс со всеми подробностями относительно паспорта и штемпелей. Оказалось, что у него в запасе есть еще одна новость. Правда, она не имела непосредственного отношения к делу, но все же могла навести Валландера на свежую мысль.
— Когда мы искали паспорт, то нашли ключи от чердака. Там, в залежах всякого хлама, оказался ящик с несколькими старинными иконами. Мы быстро установили, что иконы были похищены. И знаешь откуда?
Валландер задумался, с ходу в голову ничего не приходило.
— Кража из дома неподалеку от Истада, — сказал Форсфельт. — Несколько лет тому назад. Дом принадлежал Густаву Торстенсону и после его смерти был объявлен в наследство.
Валландер начал что-то припоминать. Один из двух адвокатов, убитых в прошлом году. У старшего в подвале была целая коллекция икон. Теперь одна из них висит у Валландера в спальне: он получил ее в подарок от секретаря покойного. Наконец Валландер вспомнил и кражу: ей занимался Сведберг.
— Вот все и выяснилось, — сказал он. — Полагаю, дело не закрыто?
— Тебе поручат довести его до конца.
— Не мне, а Сведбергу.
Форсфельт спросил, удалось ли добиться встречи с Луизой Фредман. Валландер пересказал последний разговор с Окесоном.
— Если нам немного повезет, то кое-какие новости появятся уже в течение дня, — заключил он.
— Надеюсь, ты будешь держать меня в курсе.
— Разумеется.
Повесив трубку, Валландер сверился со своей памяткой: он всегда составлял список вопросов, на которые им пока не удавалось найти ответ. Одни вопросы уже можно было вычеркнуть, другие он решил обсудить на оперативке. До ее начала оставалось совсем немного времени. Однако перед собранием Валландер еще успел заглянуть в комнату стажеров, где шла обработка всех поступающих сообщений. Его интересовали данные, которые бы помогли точно установить место убийства Фредмана. Для них это бы стало хорошим подспорьем.
Одного стажера, с короткой стрижкой и умными глазами, звали Турен. Валландер знал, что в управлении его считают толковым парнем.
— Так значит, вас интересуют люди, которые в понедельник, двадцать седьмого июня, слышали крики или видели автофургон марки «форд»? — уточнил Турен, после того как Валландер изложил им суть дела.
— Да, именно так.
Стажер покачал головой.
— Такое я бы запомнил, — сказал он. — В одной квартире, в Рюдсгорде, кричала женщина. Но это было во вторник. И женщина была пьяная.
— Ну, это нам вряд ли пригодится. Если появятся новости, сразу сообщите мне.
Валландер направился в конференц-зал. Возле дежурной части он заприметил Хансона, беседующего с каким-то журналистом. Валландер узнал этого парня: он представлял одну из основных вечерних газет. Вот только какую, Валландер не мог вспомнить. Однако вскоре Хансон уже занял свое привычное место в конференц-зале. Не успели они начать, как в комнату вошел Пер Окесон и сел на дальнем конце стола. Валландер вопрошающе вскинул брови — Окесон кивнул. Значит, есть новости. Валландеру не терпелось узнать их, но вначале он все же предоставил слово Анн-Бритт: она располагала последней информацией из больницы, где находилась дочь Карлмана. По мнению врачей, теперь ее жизнь вне опасности, и с девушкой можно будет встретиться уже в ближайшие сутки. Договорились, что в больницу поедут Анн-Бритт и Валландер. Затем комиссар быстро прошелся по списку вопросов, которые пока оставались открытыми. Многие пробелы тут же восполнил Нюберг. Он, как всегда, тщательно подготовился к оперативке и принес готовые результаты экспертиз. Впрочем, никаких сенсаций не последовало. В основном экспертизы только подтвердили их прежние умозаключения. Всеобщий интерес вызвали только частички коричневых водорослей, обнаруженные на одежде Фредмана. Значит, в тот день Бьёрн Фредман был где-то недалеко от моря. Валландер задумался.
— Где именно обнаружены частички водорослей? — спросил он.
Нюберг сверился с записями.
— На спинке пиджака.
— Очевидно, его убили у моря, — сказал Валландер. — Насколько я помню, в тот вечер было не очень ветрено. Но на берегу шум ветра усиливается. Этим может объясняться тот факт, что никто ничего не слышал.
— Если бы убийство произошло на пляже, мы бы нашли песок, — заметил Нюберг.
— Оно могло произойти на яхте, — предположил Сведберг.
— Или на пристани, — вставила Анн-Бритт.
Вопрос повис в воздухе. Конечно, они не в силах обыскать тысячи прогулочных яхт и пристаней. Валландер только заметил, что нужно будет с особым вниманием отслеживать информацию, которая поступает от людей, живущих близ моря.
Наконец слово взял Окесон.
— Мне удалось навести некоторые справки относительно Луизы Фредман, — начал он. — Вряд ли я должен напоминать, что информация строго конфиденциальная и ни под каким видом не должна обсуждаться за пределами следственной группы.
— Мы будем немы, как рыбы, — обещал Валландер.
— Луиза Фредман находится в больнице св. Ларса в Лунде. Она попала туда больше трех лет назад. Диагноз — глубокий психоз. Она не разговаривает, временами отказывается принимать пищу. Никаких признаков улучшения не наблюдается. Луизе семнадцать лет. Судя по фотографии, она очень красива.
В комнате стало тихо. Валландер знал, что всем было больно услышать такое о молоденькой девочке. Ему тоже стало не по себе.
— Как правило, психоз не появляется на ровном месте, — произнес Экхольм.
