Книга Святослав. Болгария, страница 31. Автор книги Валентин Гнатюк, Юлия Гнатюк

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Святослав. Болгария»

Cтраница 31

– Худо, в самом деле худо, пойду-ка я к Горазду, он нынче хоть и под Улебом ходит, да дело своё лепше ведает. А ты отдохни с дороги, исхудал-то как, рёбра вон торчат, что у рубеля для глажки. Я в этой хатке людей нужных встречаю, там еда и одежонка разная, – кивнул полутысяцкий на дверь жилища. – Отдыхай, одним словом, а как Издебе ответ будет готов, так с купцами и двинешь обратно.

– А что, княжеский брательник, как и в зимней войне с Булгарией, снова в поход не пошёл? – спросил юный изведыватель.

– Мать Ольга упросила Святослава оставить Улеба при ней, рекла, мол, внуки ещё не взросли, а ей уже тяжко о них хлопотать, кому, как не дядьке, их наставлять и пестовать. Да и твёрдая рука мужеская в отсутствие князя должна быть. В общем, он при княгине вроде воинского советника.

– Видать, благоволит мать-княгиня к Улебу-то, – заметил Невзор.

– Так они ж с княгиней единоверцы, да… – как-то двусмысленно промолвил Хорь. – Ну, отдыхай пока, тебе ведь скоро в обратный путь, – повторил он и быстрым шагом вышел со двора.

Только не успел Невзор покинуть Киев, потому как на следующий день Гарольду-Горазду сообщили, что ко граду подступают орды печенегов, причём не те, привычные уже киянам сородичи Кури, а другие, по всему видать, издалека. Начальник городской стражи немедля поскакал к Улебу, и они вместе тотчас явились перед княгиней Ольгой.

– Мать-княгиня, – взволнованно проговорил Гарольд, – беда, печенеги на Киев идут!

Княгиня тяжело села на лаву от такой вести и, помедлив, произнесла в сердцах:

– Ну вот, а у нас окромя полка стражи Городской и нет никого, вся дружина по чужим землям разбежалась!

– Полк ничего не сделает, много их, печенегов… – мрачно молвил Улеб.

– Сама-то ведаю, лепше подскажите, кто из воевод поближе, чтоб хоть с какими-то силами подоспел. Да и князю нашему, вечному воителю, весть подать надобно!

– Черниговский воевода к концу месяца должен был снарядить пополнение княжеской дружине, к нему гонцов пошлю, да в другие грады. Хотя особой надежды нет, все свежие полки уже в Болгарию отправлены, – доложил Гарольд. – Князю гонцов-то пошлём, да пока они его достигнут, пока он сюда с дружиной приспеет… А кочевники, считай, к утру здесь будут.

– Гляди-ка, как подгадали, подлые, – в раздумье молвила Ольга, – в самый тяжкий момент, когда ни дружины в Киеве, ни пополнения для неё из прочих земель…

– Будто нарочно кто подсказал печенегам, – в тон княгине вздохнул Улеб.

– Худо ещё и то, что припасы зимние почти съедены, а новое созреть ничего не успело. Если Киев осадят, долго не протянем… – озабоченно молвил начальник Городской стражи. – Сейчас же распоряжусь послать гонцов в Чернигов и к светлейшему князю в Болгарию…

– Постой, – остановила Ольга собиравшегося уходить Гарольда, – я сама князю послание напишу. – И она излила на кожу всё, что накипело на сердце материнском, всё выплеснула в краткие, но горькие строки: «Ты, сыне, чужих земель ищешь и блюдешь, а своея ся лишив! Аще не придеши, не оборониши нас, да возьмут нас печенези. Аще ти не жаль отьчины своей, и матерь стары суща, и детей своих». – Коли не придет Святослав с дружиною, то погибнем все, или, того хуже, в полоне окажемся, – с тревогой молвила Ольга, запечатав кожу и передавая её Гарольду.

Полетели разными дорогами послы киевские с вестью тревожной в землю Болгарскую. Потому как неведомо, какая из тех дорог счастливой окажется, а на какой ждёт-дожидается тех посланников смерть скорая или полон тяжкий.

А поутру вышли к Киеву печенеги.

Будто весеннее половодье выплеснуло из степи несметную орду всадников на конях и верблюдах, повозок, в которые были впряжены круторогие волы. Над войском грозно трепетали на ветру знамёна из звериных шкур и колыхался густой частокол копий. Вопли команд на незнакомом языке, рёв животных и низкое утробное гуденье огромных печенежских труб заполнили всё окрест чужими устрашающими звуками.

Кочевники только раз приблизились к стенам града, но, будучи обстреляны из луков и самострелов, откатились и обложили Киев плотным кольцом, раскинув на склонах, сколько хватало глаз, свои шатры. Началась осада.

– Гляди, расположились, будто на всё лето, – молвил тревожно Гарольд Улебу и начальнику Теремной стражи, что стояли подле на главной городской башне.

– Странно, – потёр пальцем меж бровей Фарлаф, – они более привычны наскоком брать, а тут… Неужто не понимают, что придёт дружина с Дуная и разметает их, как траву сухую, по полям да перелескам?

– Как же, придёт, – хмыкнул Улеб, – птицей, что ли, перелетит с Дуная? А у нас припасов почти нет, голод скоро начнётся, тогда печенегам вовсе легко будет нас взять.

– А может, выйти ночью из ворот и ударить полком Городской стражи в самую их середину, где шатёр князя ихнего? Если убьём, то паника начнётся, неразбериха, а если полоним его, то и того лепше, в качестве выкупа за голову его пусть осаду снимут и уходят, – предложил Гарольд.

– Легко сказать, – возразил Улеб. – А как мы полк погубим? Тогда это всё одно, что просто ворота открыть, риск велик, Претича подождать надо, – заключил он резонно, и все согласно промолчали.

Черниговский воевода Претич прибыв к Киеву на зов о помощи, стал на левом берегу Непры. На правом берегу между городскими стенами и рекою густо рассыпались шатры кочевников. Начать переправу значило попасть под их стрелы, да и просто так они на берег не впустят, а числом их немерено. С обложенным со всех сторон Киевом связи не было. Никакого разумного решения воеводе в голову не приходило. Если бы хоть как-то связаться с осаждёнными и придумать что-то сообща, но слишком хорошо чуткие кочевники стерегли подступы ко граду, потому пройти незамеченными лазутчикам Претича не удалось. Несколько попыток горожан отправить к черниговскому воеводе своих посланцев на другой берег окончились плохо, их схватили печенеги.

Время шло, в граде заканчивались съестные припасы, замаячила угроза голода. Да и с водой было худо – немногочисленные колодцы вычерпали почти до грязи. Некоторые богатые купцы уже поговаривали, что лепше отворить ворота и сдаться, чем сгинуть от жажды, голода и мечей тех же кочевников, коли они сами ворвутся в град. Несмотря на буйство весны и яркое весеннее солнце, мрачно и уныло стало в прежде весёлом и суетливом Киеве.

В это время к Горазду явился полутысяцкий Хорь.

– Есть у меня человек, который сможет весть воеводе Претичу передать. Только от тебя помощь потребуется: одежонка печенежская, пара «свежих» полонённых кочевников и два-три дня сроку на подготовку, – проговорил старый воин, прямо глядя на начальника Городской стражи. – Только про то никто, кроме нас двоих, ведать не должен, – предупредил Хорь.

Невзор, невольно оказавшийся в осадном Киеве, теперь помогал старому Хорю в охоте за вражескими лазутчиками. Благо речь вражескую добре разумел и знал печенежские повадки не хуже булгарских или хазарских. Теперь, по заданию Хоря, он три дня прожил в землянке у самой городской стены с двумя пленёнными печенегами, выдавая себя тоже за пленника. Он «освежал» язык кочевников, их обычаи, «влезал в шкуру» их привычек и поведения. Потом стражник, отворив дверь, грубо окликнул Невзора:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация