— Вот то-то и оно, — мрачно заметила Ирина. — Сколько нам еще нужно для запуска фабрики?
— Теперь много, — тихо ответил Ивар, — потому что поставка плиты из Финляндии становится нерентабельной. А прессы для ее производства мы покупать даже не планировали. Плюс то, что о своевременной отдаче кредитов также придется забыть. А это означает, что мы оказываемся под угрозой арбитражного отчуждения имущества.
Ирина перевела взгляд на Никиту:
— Что скажешь, витязь?
— О чем? — нейтрально отозвался тот.
— Ну… есть два пути. Первый — продать за бесценок Тасовку, но сохранить московскую сеть и попытаться жить как жили. Плюс — все просто и вроде как легковыполнимо, минус… — Она на мгновение запнулась, а затем твердо произнесла: — Абсолютная невыполнимость. Если сохраним действующие рублевые цены, то имеющийся ассортимент кончится быстро, а затем мы столкнемся с гигантским дефицитом средств и резким, в разы, падением оборотов. А это значит, что полученной прибыли на содержание сети центров продаж уже не хватит. Значит, все равно придется продавать магазины, только постепенно… так сказать, не рубить руку, а отрезать по пальчику. Второй — продать все, что можно, зажаться, сократить персонал, но попытаться запустить фабрику и… выйти на рынок с конкурентоспособным отечественным продуктом. Минусы — можем не вытянуть.
Никита усмехнулся.
— А разве вы еще не приняли решение, принцесса? Так чего воздух зря сотрясать?
Ирина глубоко вдохнула и выпустила воздух через нос.
— Значит, так — принимаем второй вариант. Никита, тебе придется отбиваться от исков и прямых наездов буквально всех — банков, налоговой, бандитов и иже с ними. Ивар — к трем мне на стол предварительный расчет. Что продаем, кого и где сокращаем. — Она окинула мужчин этаким бешено-веселым взглядом. — Я думаю, что первыми придется сократить водителей и персональные машины. Кому уж очень необходимо, могу предложить подержанную «Оку», остальные передвигаются на метро и ином общественном транспорте. Просчитайте возможные сокращения в офисе и магазинах, в том числе с учетом планируемого снижения оборотов.
— Угу, — хмыкнул Никита, — я такое раньше только в новостях из-за границы видел: «Многотысячные демонстрации рабочих прошли в Турине. Они вызваны объявленными компанией „ФИАТ“ планируемыми сокращениями персонала на пятнадцать процентов…»
Ирина помрачнела.
— Да понимаю я все, Никита, но без этого мы точно рухнем, и тогда потеряют работу не какая-то часть, а все.
— Да все понятно, — буркнул Никита, — но все равно как-то… не по себе. Ну да ладно, — он поднялся из кресла, весь такой большой, надежный, — как говаривал казачий есаул, завидев железные каре наполеоновской старой гвардии: «Бог не выдаст — свинья не съест, сынки, а потому пики — склонить и рысцой — вперед!»
Ивар спросил:
— Тасовскую школу бокса тоже прикрываем?
Ирина задумалась, а затем решительно мотнула головой:
— Нет! Придется, конечно, и здесь немного ужаться, но если закроем, то потеряем больше, чем сэкономим.
Ивар хмыкнул:
— Государство так не считало.
— Потому оно и в заднице, — свирепо отбрила его Ирина. — Все, за дело.
Ивар молча кивнул и вышел, а Никита задержался в дверях.
— Я думаю, стоит звякнуть Андрею Альбертовичу, может, чего присоветует…
Ирина согласно кивнула. С Даниловым она познакомилась по очень интересной цепочке. Сначала одна девочка в бухгалтерии стала предлагать товаркам какие-то кремы и иную косметику незнакомой марки «Русская природа». Ирина узнала об этом уже позже, услышав, как женщины из бухгалтерии оживленно обменивались мнениями о результатах использования. Почти единодушно сошлись на том, что ничего подобного среди русской продукции они пока не встречали, но Запад есть Запад… Ирину же тогда очень удивило, что, выпуская на рынок новый продукт, неизвестный ей владелец отчего-то специально подчеркнул ее «русскость». И это при том, что совершенно логичным шагом было бы, наоборот, всеми силами дистанцироваться от намеков на, так сказать, местное происхождение. Как это делали многие другие, например, тот же пресловутый «Tom Klaim». А спустя полторы недели у нее в офисе появился крепкий молодой мужчина с цепкими глазами, как раз и оказавшийся тем самым владельцем этой новой марки.
— Понимаете, Ирина Борисовна, — напористо объяснял он ей, — я хочу не просто обставить свои сервисные центры безликой мебелью, сделав их похожими на сотни других офисных помещений. Я хочу сразу… заявить свои приоритеты. Чтобы человек, только переступив порог, сразу же понимал, куда он попал и что он здесь может получить.
О-хо-хо, вряд ли теперь стоит надеяться на то, что этот контракт воплотится в жизнь… во всяком случае, в обозримом будущем. Но теперь это было уже неважно. Просто Андрей был человеком надежным… и с большими возможностями. Из-за того, что его сеть работала в нескольких десятках регионов страны, ему пришлось создать серьезную службу безопасности. Он сам был бывшим офицером, и существенную часть его персонала также составляли выходцы из армии и иных силовых структур. Что позволило поставить работу его службы безопасности почти на профессиональную основу. Никита рассказывал, что у них даже была своя этакая «наружка» из частников-«бомбил». Нештатная, просто кто-то в его службе безопасности когда-то и сам «бомбил» и сохранил там довольно обширные связи. Ну и иногда просил кое-кого из друзей поработать, так сказать, специфически, полностью компенсируя затраты. Но работала эта служба довольно эффективно. Так что его совет, а в дальнейшем помощь и поддержка были бы очень кстати…
* * *
Гриша метался по кабинету как раненый олень.
— Блин! Чертов «киндер-сюрприз», ну надо же было так облажаться?!
Андрей покачал головой.
— Не стоит…
— Чего?! — вскинулся Гриша.
— Обижать человека.
Гриша непонимающе уставился на него.
— То есть?
— Ну неужели ты считаешь, что глубоко мною уважаемый за… блестящие лингвистические изыскания и невероятно бурное развитие русской речи Виктор Степанович под бдительным руководством… печень положившего на ниве установления русской демократии Гаранта все это время все делал правильно, а он пришел и за несколько месяцев взял и все порушил?
Гриша потерся щекой о плечо.
— Да долго ли умеючи?
— Умеючи — долго! — усмехнувшись, наставительно произнес Андрей. — Но я тебя серьезно спрашиваю. Ты действительно так считаешь?
— Ну… нет.
— Так зачем?
— Ну… надо же на кого-то ругаться. — Гриша вздохнул. — И контракты уже все проплачены. Денег обратно не вытащишь…
Андрей покачал головой:
— И слава богу.
Гриша удивленно воззрился на него.
